30 сентября в заключительный день «Недели кино российских немцев» в Музее истории ГУЛАГа в Москве будет показан фильм Владимира Эйснера «Ригерт», посвященный выдающемуся советскому тяжелоатлету Давыду Ригерту. В рамках кинонедели была также представлена другая картина режиссера – «Русские немцы», снятая в 2014 году. Мы поговорили с Владимиром Эвальдовичем о героях его фильмов и о том, чем привлекает документальное кино в наши дни.
RD: В рамках «Недели кино российских немцев» представлены два Ваших фильма. Один из них – «Ригерт», посвящен олимпийскому чемпиону Давыду Ригерту. Чем Вас привлекла его личность?
В.Э.: Это легендарная личность. Во времена моей молодости его имя было на слуху у каждого. Все знали, что Давыд Ригерт – это великий чемпион и великий человек. Время прошло. Он ушел из спорта, но продолжает заниматься педагогической деятельностью – в Таганроге у него есть Академия тяжелой атлетики.
Мне был интересен этот человек, и мы решили сделать картину о его сегодняшнем дне, о том, как он живет сейчас и что его волнует. Конечно, в фильме рассказывается и о его спортивной карьере.
RD: Вторая картина – «Русские немцы» посвящена Вашей семье. Почему возникла потребность снять фильм о российских немцах и рассказать личную историю?
В.Э.: Сложно сказать, почему. Я работаю в кино достаточно давно, с 1985 года, когда закончил Институт кинематографии. В моей творческой биографии очень много работ, и они абсолютно разные.
«Русские немцы» стал одним из первых фильмов, посвященных теме российских немцев. Это очень серьезная тема для многих людей. Мне захотелось на примере своей семьи рассказать историю народа в определенный исторический период – с 41-го года по сегодняшние дни.
Но картина не столько о страданиях немецкого народа, сколько о том, как российские немцы живут сегодня и о межнациональных отношениях.
RD: Расскажите нашим читателям немного о своей семье.
В.Э.: Мои предки приехали в Россию еще во времена Екатерины. В основном они были простыми крестьянами. Отец родом из Крыма, а мать – из Поволжья. В 41-м году их выселили и отправили в Сибирь. Отец попал в трудармию, а мама работала в колхозе. Она тогда была еще 13-летней девочкой. Конечно, были голод и лишения. Но беда была общая. Я бы здесь не говорил о какой-то исключительности. Отец был в трудармии на Урале, а мать приехала туда после войны, когда начались послабления. Я родился в Перми, вырос в деревне в Алтайском крае.
Мои родители говорили на немецком языке. А я, к сожалению, как и многие мои сверстники немецкого происхождения, языка практически не знаю. В то время было психологическое давление, что, конечно, очень сказалось.
RD: Ваши родители пережили тяжелые времена – война, депортация, трудармия. Они вспоминали об этом периоде или эта тема была закрыта для Вас?
В.Э.: Вспоминали, конечно. Вспоминали и трудности. Но когда человек молод, он легче переносит невзгоды. Да и жизнь не может состоять из одних страданий. Были и хорошие моменты.
RD: Что для Вас быть российским немцем? Как Вы для себя определяете это понятие?
В.Э.: Сложный вопрос. Оторвать себя от России не получается. Можно уехать в Германию. Но что я буду делать в Германии? Этот вопрос задают себе очень многие.
Во-первых, нужно хорошо знать язык, во-вторых, что касается искусства, вряд ли у меня получится реализовать себя там. А менять свою профессию, чтобы жить в другой стране, я не собираюсь.
Российский немец – человек, который имеет немецкие генетические корни, но живет в русской среде. И это разорвать невозможно.
RD: Документалистика – особый жанр кинематографа. Почему вы выбрали для себя именно документальное, а не художественное кино?
В.Э.: Я считаю, что на современном этапе документальное кино гораздо интереснее, правдивее и сложнее, чем игровое, когда есть сценарий, приглашают артистов, и они начинают разыгрывать какие-то сцены, порой не очень хорошо. Современный игровой кинематограф, если сравнивать с советский периодом, на мой взгляд, слаб и плох. Документальное кино в этом плане в гораздо более выгодной позиции, потому что мы имеем дело с реальными людьми. И это гораздо интереснее. Я снимал игровой фильм – это была моя дебютная работа в 1991 году.
По большому счету разницы между игровым и документальным кино для меня почти нет. Просто немного разный подход к созданию фильма. В документальном кино работаешь с живыми людьми, не артистами, с которыми тоже нужно найти общий язык, чтобы они раскрылись, чтобы было интересно смотреть.
Много ли вы можете вспомнить картин перестроечного периода? Даже фильмы, снятые два-три года назад, моментально устаревают. В документальном кинематографе такого нет. Чем больше проходит времени, тем фильм смотрится более интересно.
RD: У документального фильма тоже есть определенный сценарий. Но, поскольку это не игровое кино, могут быть различные нюансы и непредсказуемые ситуации. Бывало ли так, когда что-то шло в разрез со сценарием?
В.Э.: Так происходит часто. Ты задумываешь одно, но жизнь оказывается ярче и разнообразнее и совершенно не такой, как у тебя написано в сценарии. Поэтому во время съемок часто приходится импровизировать, нужно быстро соображать, выстраивать линию поведения героя, чтобы сохранить главную идею фильма. Это достаточно сложный процесс, не у всех получается и не всегда.
RD: Вы сняли два фильма, посвященных ансамблю «Семь Симеонов». У известного в советские годы на всю страну ансамбля страшная и трагическая история. В 1988 году участники коллектива пытались угнать самолет. Как получилось, что Вы дважды обратились к этой теме?
В.Э.: После окончания ВГИКа я приехал работать в Иркутск. Первый фильм мне предложили снять о семье музыкантов Овечкиных, проживающих в Иркутске. Рассказать о том, как они живут и как выступают.
Мы сняли 20-минутку, которая получила премию «Серебряный дракон» в Кракове и много наград у нас в стране. Это был 86-й год. А через два года семья угнала самолет. И случился весь этот кошмар.
Они убили бортпроводницу, стали расстреливать пассажиров и потом застрелись сами. Когда это все произошло, я столкнулся с проблемой. Мы сняли фильм о хорошей семье. А получилось все совершенно по-другому. Нужно было попытаться самим разобраться в этой истории и показать зрителям, почему это произошло и в чем корни трагедии.
RD: Почему же это произошло?
В.Э.: В двух словах не скажешь, да и прошло уже более 30 лет. Во-первых, у семьи был низкий культурный уровень. Во-вторых, они захотели получить все и сразу и решили это сделать таким путем. Они думали, что для них это будет своего рода рекламная компания: если попытка угона удастся, и они вылетят за рубеж, то это привлечет внимание, и их будут везде приглашать выступать. Но они не предполагали, что все обернется по-другому. Хотя готовились: сделали две бомбы и пронесли в контрабасе оружие.
Это был громкий случай для того времени. Фильм вызвал широкий резонанс у зрителей. Даже сейчас у него множество просмотров в интернете.
RD: Поговорим о Ваших творческих планах. Есть ли идеи новых фильмов?
В.Э.: О творческих планах говорить трудно. В данной ситуации все упирается в финансирование. Министерство культуры регулярно проводит конкурсы, но денег на них выделяется все меньше и меньше. И как мы будем существовать в ближайшее время, трудно ответить. Что касается идей, то мне интересна сама жизнь во всем ее многообразии и во всех ее аспектах. Например, сейчас я закончил фильм о русском хоккее.
RD: Что Вас вдохновляет на творчество?
В.Э.: Вдохновляет само искусство. Когда ты делаешь что-то, и это хорошо получается. Самое интересное и самое ценное – это процесс работы над фильмом.
А когда картина закончена, то она начинает жить своей жизнью. Если фильм удался и находит отклик у зрителя, то это очень приятно.
RD: Есть ли в наше время герои, о которых было бы интересно снять фильм?
В.Э.: Конечно есть!
Я глубоко убежден, что фильм можно снять почти о каждом человеке. Только нужно найти определенный угол зрения, где через этого человека можно высветить проблему, которая интересна и другим людям.
Например, я снял фильм «Последний срок» о воре-рецидивисте, который отсидел 40 лет в тюрьме. И в тоже время он воевал и был награжден. Интересных людей очень много. И тем ценнее документальное кино, что оно обращается к живым людям.
Краткая справка:
Владимир Эйснер родился в 1955 году в Перми в семье российских немцев. В 1985 году окончил режиссерский факультет ВГИКа. Работал режиссером на Восточно-Сибирской студии кинохроники в Иркутске, в 1994 году основал киностудию «Азия-фильм» в Новосибирске.
Является лауреатом многих престижных мировых кинофестивалей. В 1986 году был удостоен Гран-при «Серебряный дракон» в Кракове за фильм «Семь Симеонов». Целый ряд призов, включая «Золотого голубя» в Лейпциге, Гран-при в Париже, призы в Испании и Японии, Эйснер получил за фильм «Жили-были семь Симеонов».
В 2001 году Владимиру Эйснеру была присуждена Государственная премия Российской Федерации в области литературы и искусства. В 2006 году Владимир Эвальдович получил звание Заслуженного деятеля искусств Российской Федерации.
«Неделя кино российских немцев» – федеральный проект Международного союза немецкой культуры, осуществляемый в рамках Программы поддержки российских немцев в Российской Федерации – проходит с 14 по 30 сентября в регионах России. Информацию о фильмах-участниках и их создателях, расписание кинопоказов в регионах и ссылки на фильмы для просмотров в режиме онлайн можно найти на странице проекта.