Полина Ахметова родилась и выросла в Томске. Она с детства рисовала, занималась в изостудии Российско-немецкого дома, а потом сделала это своей профессией. Сейчас Полина работает художником-бутафором и художником-постановщиком. Уже семь лет она замужем и носит фамилию мужа, однако всегда представляется двумя фамилиями – Дамм-Ахметова. Родная фамилия, доставшаяся от дедушки, который жил в Поволжье, всегда рядом. Как талисман.
В этом году Полина запланировала создать световую картину и рассказать в ней о традициях российских немцев. Световые картины – одно из ее творческих занятий. Полина считает, что это и есть сохранение традиций через новые формы творчества. Мы поговорили с художником о ее любви к творчеству, о семейной истории и о немецких традициях. Об этом – в нашем материале.
Полина, где прошло Ваше детство? Чем оно особенно запомнилось?
Я родилась и живу в Томске. Детство тоже прошло в Томске и в Таштаголе Кемеровской области. Моя мама родом из этих мест. Из детства сразу вспоминается, что родителям часто приходилось меня искать, так как я была та еще «гуляка». Однажды папа нашел меня за гаражами, застрявшей в грязи по колено, я не могла выбраться. А вообще у меня было обычное счастливое детство с семьей и друзьями.
Когда в Вашей жизни появилось творчество? Чем вы занимались?
Творчество, вероятно, было всегда. С самого раннего детства одна из моих самых любимых игр – рисование. Очень удивляло, например, если приходишь к кому-то в гости и там нет минимальных средств для рисования: бумаги и карандашей. Казалось, рисовать – это самый естественный процесс. Как только в Томске появился Российско-немецкий дом, меня сразу отвели туда в изостудию. Вот это время запомнилось отправной точкой.
Кто/что Вас вдохновляет на творчество?
Вдохновить может все! Уже не отслеживаю, честно говоря. Окружение и явления природы, события и истории, люди. Иногда вижу материал какой-то, и вот уже задумка появляется. Проектов в голове гораздо больше, чем в итоге мне удается реализовать.
Сейчас Вы посвятили себя одному делу. Расскажите об этом, пожалуйста.
Сказать, что я посвятила себя одному делу – это не про меня. У меня много разных дел. Я всегда чем-то занята: шью костюм, крашу реквизит для спектакля, что-то клею или пилю-сверлю. Могу и все разом. Я почти 10 лет крутила огнями в фаер-шоу, сейчас работаю художником-бутафором и художником-постановщиком. Очень хочу развиваться в театре.
А как Вы пришли к световым картинам?
Световые картины входили в мою жизнь сложно. Мне казалось, что я недостаточно хороша. Наверное, это «болезнь» всех творческих людей. Тем более у меня художественное образование, меня научили относиться к себе очень критично. Пришлось, так сказать, найти в себе стержень и взяться за дело серьезно. Привыкнуть к фонарику после карандаша и кисти – это тоже наука. А уж выйти и рисовать на глазах у зрителей – это отдельная история. Тут еще добавляется боязнь сцены. Я все это проходила. Сейчас хоть и волнуюсь перед выступлениями, но это уже другое волнение. Рисовать светом – это медитация, я могу час рисовать одно лицо, которое с каждой новой световой линией трансформируется.
Вы выиграли грант Авангарда на реализацию своего проекта по световым картинам. Расскажите об этом проекте подробнее.
Грант от Авангарда – это для меня новая история. Я ни разу не писала гранты, не участвовала ни в каких конкурсах проектов. Я привыкла все делать от и до сама. Годы работы с огненным и световым шоу научили полагаться во всем на себя. Но в этот раз было немного иначе. Мне важно, что это именно грант Международного союза немецкой культуры, что я – грантополучатель этой организации. Важно, что именно меня и мою деятельность оценили именно в МСНК.
Недавно Вы участвовали в Арт-лаборатории по театру и искусству. Какие Ваши впечатления?
Первоначально к предложению участвовать в арт-лаборатории по созданию выставки я отнеслась несколько скептически и даже сомневалась стоит ли ехать. Сейчас, конечно, я понимаю, как я обогатилась профессионально и духовно благодаря этому проекту. Думаю, это результат хорошо подобранной команды. Удивительным образом, но мы, люди не знакомые ранее, очень быстро нашли точки соприкосновения, первой из которой была, скажем так, «немецкая история».
Среди участников были и настоящие профессионалы в своей сфере, и студенты творческих направлений – все сразу нашли свое звено в общей цепи подготовки, работа получилась слаженной. Например, часть участников пишет сценарий будущего текста, часть занята съемками, художники при деле — рисуют картины. Даже живая музыка на площадке располагает к творчеству и проработке перформативных сюжетов будущей выставки.
Я быстро нашла себя на площадке в качестве бутафора. Это моя профессия в Томске, я художник-бутафор, художник-постановщик. Я привыкла работать вместе с режиссерами, поэтому тут я была как рыба в воде. В простые, казалось бы, экспонаты мы закладывали очень глубокий смысл, отчасти взятый из историй наших же семей. Например, в начале выставки мы оформили карту России 17-20 годов прошлого века, это даты рождения наших дедушек и прадедушек. На ней мы разместили много маленьких фотографий участников арт-лаборатории и наших предков. Например, мои бабушка и дедушка были из села Шиллинг. Рядом мы повесили лупу, что бы можно было рассмотреть фотографии и прочитать имена. Получились маленькие истории в масштабах огромной страны. И таких, казалось бы, незатейливо собранных экспонатов, наполненных смыслом, получилось очень много.
Ваша немецкая фамилия – Дамм. Чья она? Расскажите немного о вашей семейной немецкой истории.
Дамм – дедушкина фамилия. Когда я стала заниматься огненным шоу, про меня несколько раз писали в томских газетах. Помню, дедушка сказал: «Давай, давай, прославляй нашу фамилию». Честно говоря, дедушка и бабушка были простые и скромные люди. Слава – это не совсем их история. Но почему-то он так сказал, а я запомнила. Теперь на афишах мероприятий, в которых я участвую как художник постановщик, пишу Полина Дамм-Ахметова. Хотя в паспорте я Ахметова уже 7 лет.
Мои дедушка и бабушка – поволжские немцы. Мы все знаем, как они оказались в Томской области. Здесь уже родились моя тетя и отец. Мы с братом росли в Томске рядом с ними. Специально что-то немецкое сохранять не приходилось, ведь наши главные немцы были всегда рядом и это было все само собой. Кухня, песни, диалект… Я любила расспрашивать бабушку о ее детстве на Волге. Вечерами на даче сядем на кровать, и она рассказывает. Теперь, кажется, я мало что могу вспомнить. У нас есть фото молодого дедушки Якова Дамма, а бабушки Елизаветы Кауфманн только взрослые фото, но по ним я уже вижу, что я сильно на нее похожа. Другое совсем настало ощущение себя, когда их не стало. Но точно могу сказать, что мне досталась немецкая внешность.
Как Вам сегодня удается сохранять культуру российских немцев?
Из сохранения традиций скажу только, что тушеная капуста со свининой – это одно из любимейших блюд. А если серьезно, то, наверное, изучение немецкого языка для меня стало неотъемлемой частью жизни. Пока дошла до уровня B1, буду продолжать. В этом году я запланировала создать световую картину и рассказать в ней о традициях российских немцев. Это и есть сохранение традиций через новые формы творчества.
Беседовала Евгения Гамова, фотографии – из личного архива Полины Дамм.