К 1978 году в ЦК КПСС уже был готов пакет необходимых для создания Немецкой автономной области документов. Она должна была появиться в Казахстане на базе пяти районов Карагандинской, Кокчетавской, Павлодарской и Целиноградской областей с центром в Ерминтау. Ее территория должна была составить около 46 тысяч кв. км, а население – 202 тыс. чел. (из них около 30 тысяч немцев). 31 мая 1979 года было принято Постановление Политбюро ЦК КПСС «Об образовании Немецкой автономной области (НАО)», подготовлены проекты Указов Президиума ВС СССР, Закона Казахской ССР «Об образовании НАО».

В преддверии перемен маленький городишко Ерминтау, которому предстояло стать столицей, отремонтировали, выкрасили фасады домов, привели в порядок мостовые. На улицах вывесили государственные флаги СССР и Казахской ССР, а также портреты будущего партийно-советского руководства новой области, прежде всего Андрея Брауна, многолетнего целиноградского партийного функционера, которому предстояло возглавить обком НАО. На предприятиях прошли собрания трудовых коллективов, где речь шла о необходимости восстановления государственности советских немцев.

А 16 июня 1979 года в Целинограде начались невиданные ранее события. «На площадь начал стекаться народ, – так описывал их писатель Константин Эрлих. – Без сомнения, это была организованная демонстрация: участники ее шли довольно стройно, за порядком следили дежурные в нарукавных повязках. Люди скандировали: «Казахстан неделим!», «Нет немецкой автономии!». На удивление спокойно вела себя милиция. Случись такое сегодня, никто не нашел бы в этом криминала: обычное дело – митинг. Но для 1979 года, когда все демонстрации, кроме октябрьской и первомайской, разгонялись милицией, зрелище было непривычное».

19 июня на демонстрацию протеста в городе вышли уже до 10 тысяч человек. К студентам присоединились многодетные матери и ветераны войны. Авторы исследования о событиях в Целинограде «Познай себя. К вопросу о несостоявшейся немецкой автономии в Казахстане» М. Омаров и А. Какен рассказывают, что людей доставляли на автобусах из районов. Они требовали выхода и выступления первого секретаря обкома Н.Е. Морозова. Морозов открыл митинг словами, что он посвящен подписанию в Вене договора между Брежневым и Картером об ограничении стратегических вооружений ОСВ-2. Но тут к Морозову пробрался молодой парень и решительно завладел микрофоном, заявив: «Мы отвергаем автономию». Морозов, сославшись на телефонный разговор с первым секретарем ЦК компартии Казахстана Динмухамедом Кунаевым, огласил участникам, что вопрос о создании немецкой автономии отпал. При этом прозвучали бурные аплодисменты и овации.

На место событий вскоре прибыл сам Кунаев. Начавшееся разбирательство выявило тот факт, что казахское население без всякой симпатии воспринимает идею создания немецкой автономии. После целиноградских шествий многие советские немцы, не имевшие никакого отношения к идее создания автономии в Казахстане, задумались о собственной судьбе. Это партийные руководители могли говорить, что «вопрос о немецкой автономии был плохо подготовлен», а для простых людей прошедшие события означали только одно: в Казахстане, в Советском Союзе им нет будущего.

Идея немецкой автономии была скомпрометирована. Японский исследователь истории российских немцев Сиро Ханья в статье о событиях в Целинограде пишет, что они «стали препятствием на пути формирования не только автономного образования немцев. Как указано в протоколе заседания Политбюро ЦК КПСС, московские власти также вынашивали план образования Крымско-татарского автономного округа в Узбекистане. Есть мнение, что на официальном уровне обсуждалось создание и корейского автономного района в Казахстане. Другими словами, в отношении ряда депортированных народов, вопрос о которых оставался нерешенным после смерти Сталина, в Москве шла подготовка к корректировке прежней национальной политики, с тем, чтобы создать для них «новую Родину» в местах, где они «укоренились» после депортации». Таким образом, делает вывод Ханья, «идея формирования Немецкой автономной области представляла собой не только средство против массового выезда немцев в ФРГ, но и первый опыт решения Центром дела депортированных народов. Однако целиноградские события стали препятствием в развитии нового направления национальной политики СССР».