Николай Литау – лауреат Всероссийского конкурса «Лучшие имена немцев России – 2021», капитан яхты, который уже 30 лет бороздит моря, совершил три кругосветных путешествия, застревал во льдах Арктики и поставил мировые рекорды. О чувстве дома между морем и сушей, приключениях и опасностях, соленой воде и мечтах – читайте в этом материале.
«Морской волк» Николай Литау проходил вместе с историками по пути затерянной полярной экспедиции барона Толля, вместе с биологами наблюдал за моржами, остерегаясь белых медведей. Интересный парадокс: сам Николай Литау, российский немец родом с севера Казахстана, вырос среди степей. Мореплаватель получил множество наград, есть среди них и победа в конкурсе «Лучшие имена немцев России».
Наша встреча с капитаном прошла так: он у себя на яхте в водах Санкт-Петербурга перед скорым путешествием к Белому морю, я – на балконе в сибирской деревне.
Пока жду собеседника, напеваю «Море, море, мир бездонный». «Поете?» – путешественник на связи. С экрана смотрит мужчина с седой бородой, чуть клочковатыми волосами и открытым лицом, которое удивительным образом сочетает в себе решимость и добродушие.
Я больше горный человек, хожу в горы соло. И обычно встречаю две реакции: меня называют либо смелой, либо отчаянной. И то же хочу спросить у вас. Николай Андреевич, вы бесстрашный и смелый – или отчаянный?
Говорят, капитаны бывают двух видов. Одни лысые – значит, они ничего не боятся, лезут во все шторма. А другие – седые, которые ходят с лысыми. Как видите, я седой. А ходил с лысым старпомом (старший помощник командира корабля – прим. ред.).
Но я увлекался разными способами передвижения по планете. Горы мне тоже знакомы. В молодости я работал в геологоразведочной экспедиции и бывал в Джунгарском Алатау. Но в горах надо таскать всё на себе, а здесь загрузил на яхту – и везешь!
«Апостол Андрей». Фотограф Анна Золотина
Вы человек, выросший отнюдь не в морской стихии, а на севере Казахстана – казалось бы, откуда взяться любви к морю? Когда вы впервые ощутили: «Хочу в море»?
Я хотел не столько в море, сколько просто путешествовать. Много занимался туризмом: и водным, и горным, и конным, и на снегоходах ходил.
В конце концов, судьба привела меня в яхт-клуб «Буревестник» под Москвой. Я начал заниматься парусом и уже через пять лет получил диплом яхтенного капитана. И хобби стало настолько мешать работе, что пришлось работу бросить.
Судьба свела меня с известным российским путешественником Дмитрием Шпаро. Мы с ним в 1992 году организовали плавание британской яхты через все наши внутренние воды с Белого моря на Черное.
Поворотный момент в моей жизни случился, когда Шпаро задал вопрос: а есть ли у меня свои идеи путешествий? А я мечтал о Северном морском пути. Это были мечты – не знаю, верил ли я тогда в их реальность…
Но вот мы построили эту яхту, в которой я сейчас сижу. Это было начало 1990-х, мы ее долго и мучительно строили, строили и, наконец, построили. В 1996 году яхту спустили на воду в Твери.
Строительство яхты. 1990-е годы.
И вскоре мы отправились в свой первый поход и прошли Северный морской путь (Николай Литау был первым, кто это сделал на яхте – прим. ред.). С тех пор не можем остановиться. В следующем году уже будет 30 лет, как мы нарезаем круги на этой яхте.
А если вернуться к тому, почему море… Понятно, что должен быть какой-то зуд, заложенный с детства, на генном уровне. Ну и книги сыграли большую роль. Я много читал и до сих пор читаю, хотя, конечно, меньше. Это и Тур Хейрдакл, и Станюкович, и прочие книги о путешествиях. Они заложили эту «бациллу», которая привела на дорогу вокруг света.
Вы упомянули уже вашу родную яхту «Апостол Андрей», которая в 1996 году была спущена на воду. Реально, несмотря на все-все приключения, это рабочая и верная вам яхта, на которой вы до сих пор путешествуете?
Да. Мы сделали на яхте три кругосветных плавания с 1996 по 2006 год. Потом я задумался, что же делать дальше.
Вроде, всё, что хотел, сделал: трижды опоясал весь земной шар, обошел и Арктику, и Антарктику, посетил все континенты, пересек все океаны.
Мы совершили очень серьезные кругосветки. И отмечены многими наградами: не только российскими, но и американскими, британскими, ирландскими. В общем, получили всемирное признание.
Казалось бы, можно стать монументом. И мы решили действительно поставить яхту на постамент в Коломенском в Москве. В мире таких примеров много, когда прославленные яхты становятся памятниками.
Но в силу разных обстоятельств этого не случилось. И В 2009 году я забрал яхту, перегнал в Тверь, там ее привели в порядок. И мы начали серию мемориальных плаваний по пути наших путешественников: Русанова, Седова, Брусилова, Вилькицкого, барона Толля. Это Новая Земля, Земля Франца-Иосифа, Северная Земля, Новосибирские острова – побывали во многих местах. Всю нашу Арктику перепахали.
Потом работали с биологами: моржей метили и считали. С радиолюбителями работали, просто возили туристов.
Конечно, 30 лет – срок немалый. Почему яхта живет? Мы ее поддерживаем, регулярно вкладываем в нее свой труд, денежки. То корпус проржавеет, то гребной вал меняем, то ремонт дизеля делаем.
Как дама обновляет гардероб, так и с судном. Обновляем «гардероб» парусов. Это официальный яхтенный термин.
Северный морской путь. Попытка найти выход из ледовой ловушки. Фото: Архивное фото
Вы уже почти 30 лет капитан этой яхты. Чувствуете особую связь с судном? Что это не просто набор железа и дерева, а что-то от сердца.
Безусловно, связь есть. Ведь мы же сами выстроили яхту, наделав массу ошибок и потом исправляя их в плаваниях и ремонтах, проходя модернизацию.
Яхта как живой организм: она развивается, стареет.
И всё это проходит в основном через мои руки, ну и первого экипажа. Так сложилось, что двое моих помощников, с кем мы начинали, уже ушли из жизни. И теперь из тех людей, кто был с первого дня, остались только я и боцман.
«Апостол Андрей». Фотограф Ольга Чумаченко
Я вижу в этом аналогию яхты с человеком: сначала она как младенец в люльке, затем постепенно растет, меняется, обрастает путешествиями, опытом.
И получает имя. Потому что «Апостол Андрей» уже стало именем нарицательным и повсюду известно.
Это, пожалуй, единственный случай в российском яхтинге. Обычно известными становятся имена капитанов, но вряд ли кто-то вспомнит название яхт, на которых они ходили.
У нас ситуация другая. Говоришь Литау – подразумеваешь «Апостол Андрей». Говоришь «Апостол Андрей» – сразу понимаешь, что это Литау. Мы уже 30 лет неразрывны.
Хотя я за эти годы командовал и другими яхтами. И в Антарктиду туристов катал на другом судне, и командовал британской яхтой.
К разговору про «Апостола Андрея» – это все же особенное имя. Расскажите его историю.
Ой, это была интересная история, связанная со строительством яхты и одним из спонсоров. Мы пришли к нему, он говорит: «А вы не хотите получить благословение патриарха?» Я в силу своего коммунистического воспитания относился к этому спокойно: «Ну, почему бы и нет».
Мы выбирали название, Патриархия советовала назвать в честь святого апостола Андрея Первозванного. Честно, я был слегка смущен, потому что в российской традиции подобные имена, как правило, дают кораблям первого ранга. А тут просто яхта.
И вот в 1996 году, в год 300-летия российского морского флота, по благословению патриарха Московского и Всея Руси Алексия II нашу яхту освятили и нарекли «Апостол Андрей».
Думаю, выражаясь высоким языком, нам удалось нашим многолетним служением на яхте апостольское имя не уронить, а наоборот прославить.
Вы уже немного затронули тему экспедиций вместе с учеными. Мне очень понравились ваши слова в одном из интервью: «Раньше я совершал подвиги. Первым прошел Северный морской путь, обогнул Антарктиду. А потом пришло понимание, что нужно что-то отдавать людям». Поделитесь, пожалуйста, менялась ли ваша мотивация с годами?
Мне кажется, что в глубине суть мотивации такая же. Что тогда я делал это в первую очередь для себя, что сейчас.
Тогда задачи были немножко другие. Вот мы прошли Северный морской путь. И можем сказать, что сделали это для России. Ведь любой спортсмен, зарабатывая медаль и почет, всегда говорит, что делает это ради родной страны. Тут вопрос в том, чего больше: ты бьешься за то, чтобы поднять флаг, либо за медаль.
Раньше, можно сказать, мы поднимали флаг. Да, мы первыми прошли Северный морской путь. Первыми из россиян были в Канадской Арктике. Мы первыми замкнули кольцо по периметру Северного Ледовитого океана. Мы обошли Антарктиду, и никто еще не повторил это так, как сделали мы.
А потом наступил новый этап нашей жизни. И немножко изменились подходы: тут мы уже не первые, а наоборот шли туда, где до нас были великие предшественники.
Это совпало со многими 100-летними юбилеями. Сто лет, как Русанов обогнул Новую Землю, сто лет, как открыли Северную Землю. Мы ходили от одного столетия к другому.
Но опять же в первую очередь мне и моим коллегам самим это интересно: пройти по местам, где за сто лет до тебя побывали великие путешественники. И об этом рассказать, написать, снять видеосюжет – донести эту историю до наших соотечественников.
Также я стал возить туристов, которые хотят побывать за полярным кругом. И иногда получается хороший симбиоз.
Например, пришла группа, которой нужно пройти половину Северного морского пути, они принесли деньги. Мы на эти средства прошли часть маршрута до Тикси, дальше к нам подсела группа историков. То есть у нас были меценаты, плюс туристы помогли нам заняться серьезной наукой.
Вместе с историками мы пошли по пути арктического исследователя Эдуарда Васильевича Толля (ученый-геолог и географ Российской Империи, по происхождению остзейский немец – прим. ред.), который организовал в начале XX века Русскую полярную экспедицию.
Участники экспедиции барона Толля на борту шхуны «Заря». Второй ряд, третий слева: барон Толль, верхний ряд над Толлем: Александр Колчак, 1900 год. Фото: Архивное фото
Он отправился на поиски легендарной земли Санникова. Может быть, вы смотрели этот фильм?
Конечно.
В начале фильма, если вы пересмотрите его, даже упоминается Эдуард Толль. В 1902 году барон Толль и еще несколько его спутников бесследно пропали.… В 1903 году его ближайший помощник Александр Колчак совершил спасательную экспедицию, но безуспешно.
Мы реконструировали маршрут тех экспедиций. Даже нашли весло вельбота, которое, может быть, принадлежало группе барона Толля или Александра Колчака. То есть ему не меньше 120 лет.
Мы это весло передали в «Музей мирового океана» в Калининграде, сделали там хорошую выставку.
Историческая экспедиция. Николай Литау с веслом.
Потом мы распрощались с историками и во второй части путешествия отправились работать с биологами в море Лаптевых. Мы с ними ходили по лежбищам моржей.
Наша задача была подвезти ученых, отогнать белого медведя и высадить. Я столько полярных медведей за всю свою арктическую жизнь не видел!
Биологи подползают к моржам, стреляют в них из арбалета и берут пробу: маленькая трубка вырезает кусочек для исследования генетического материала. И ставят моржу GPS-метку.
Вот такой получился 2022 год. Мне очень понравилось: сначала туристы, потом историки, потом биологи – классные экспедиции!
Сейчас вот сходим до Белого моря с группой энтузиастов. А дальше посмотрим. Может быть, займемся обучением судоводителей, будем брать их к нам на практику. Как раз после разговора с вами буду встречаться с руководителем школы капитанов.
Экспедиция с биологами
Благодарю вас, Николай Андреевич, что делитесь. Получается, здесь столько сплетено в один клубок. С одной стороны, чисто бытовые и финансовые вопросы, чтобы яхту содержать. А с другой, подвижническое дело с научной, просветительской целью.
Ну, можно, конечно, просто катать туристов по «Маркизовой луже» (ироничное название Невской губы – прим. ред.), ночуешь дома, не надо рисковать. Но просто коммерческие поездки – не наш путь. Когда в какую-то экспедицию идешь, там люди и задачи интересные. Допустим, вы знаете, чем отличается атлантический морж от тихоокеанского?
Конечно, не знаю (смеюсь).
Я вот спрашиваю у биолога: «А как отличить атлантического моржа от тихоокеанского?». Он отвечает: «Если положить двух моржей рядом, их почти не отличишь». «А чего они тогда в разных группах?». Но если положить стадо целое, то по совокупности признаков можно уже увидеть, что разные. Генетически отличаются. И они живут по разные берега моря Лаптевых: атлантический живет на западном берегу, тихоокеанский – на восточном и дальше на Чукотке. Тихоокеанских моржей много: их порой собирается по 10 тысяч на одном лежбище! А атлантические моржи занесены в Красную книгу. И мы занимались их изучением.
А вы тоже выходили на берег вместе с учеными, или вы рядом, на борту?
Ну, я на берег высаживаюсь, когда мне хочется. А старпом шел с биологами.
Но сначала надо отогнать медведей с лежбища моржей. А как отгоняем? Просто квадрокоптером подлетаешь и маячишь перед носом. Помаячишь, помаячишь, медведь начинает нервничать и уходит.
И потом высаживаем биологов. И пока они на пузе ползут к моржам, чтобы их не спугнуть, мой старпом с ружьем ходит между лежбищем и медведями. А медведи сытые, им лишние проблемы не нужны, поэтому они отойдут и лежат в сторонке.
«Апостол Андрей». Фотограф Анна Золотина
Вы так об этом буднично рассуждаете: подумаешь, полярный медведь, дикий хищник, ерунда какая! Вы весело рассказываете истории, хотя я понимаю, что эти путешествия сопряжены и с опасными обстоятельствами. И любопытно узнать, были ли во время ваших плаваний ситуации на грани жизни и смерти?..
Были, конечно, очень сложные ситуации.
Допустим, во время второй кругосветки нас затерло во льдах в Канадской Арктике. Яхта стояла с креном на правый борт и дифферентом на корму (дифферент – продольный наклон судна, от носа до кормы – прим. ред.). Мы не знали, чем всё это закончится. Уже приготовили барахлишко, документы.
Но потом лед перегруппировался, яхта спустилась в воду. Повредили руль и винт, но мы «дотюлюпали» до ближайшего порта, отремонтировались и пошли дальше.
Это был один из самых щекотливых моментов в Арктике.
Потом мы дважды теряли перо руля, то есть оставались без управления. Первый раз в первой кругосветке, тогда это был удар ниже пояса.
Когда уже во второй раз потеряли перо руля в третьей кругосветке, я говорю члену экипажа: «Андрюха, наступил твой счастливый момент!». А ему все время мешала одна дверь, мол, она ни к селу, ни к городу. Из-за нее реально было тесно. Ну, я и говорю: «Андрюха, снимай дверь, давай делать руль».
Мы никогда не нагоняем жути. Понятно, чтобы о тебе писали, надо создавать информационный повод и жути нагонять: связь пропала, медведи съели, и остальное!
Мы этого никогда не делали, и к нам отношение несколько другое.
Был забавный комментарий в наших яхтенных сетях, когда прошла новость, что мы потеряли перо руля. И один товарищ написал: «А что переживать, что Литау потерял перо? Если он даже потеряет киль, то все равно вывернется и придет» (киль – это основной несущий элемент конструкции; нижняя балка, проходящая посередине днища судна от носа до кормы – прим. ред.). Это, конечно, польстило.
Вы удивительный, конечно. Слушаю вас: и так всё на позитиве и легкости!
Ну, а как рождается легкость? Она приходит с годами. Это разнонаправленный вектор. С одной стороны, брюхо растет с годами, и легкость пропадает. С другой стороны, опыт приходит огромный. И становишься спокойнее. Конечно, когда мы вышли в первую кругосветку, у меня опыт морских плаваний был мизерный.
Опыт руководителя-то был огромный, потому что я до этого гараж в Главмосстрое 10 лет возглавлял и в армии был командиром отделения, замкомом взвода. Поэтому людьми командовать я умел. Но океанского опыта было вообще ноль. Я этого не показывал, но внутри, когда мы выходили в море, было не очень уютно. Всё внове.
Фото: Архивное фото
И мы еще посреди Индийского океана во время шторма потеряли перо руля. Пришли в Австралию, где нам помогли починить яхту. После ремонта мы выходим в море, и в какой-то момент ловлю себя на мысли, что я абсолютно спокойный.
Надо было пройти два океана, потерять винт, потерять перо руля, пережить массу приключений и из всего этого выйти, чтобы, наконец, почувствовать: «Знаем, плавали». С опытом приходит и спокойствие, и понимание, что можно делать, а что нельзя.
А существуют ли у вас какие-то особенные приметы или традиции на море?
Конечно, когда долго живешь, то обрастаешь собственными приметами, традициями. И мы передаем молодым не только наши знания, но и традиции.
Например, мы проводим специальный ритуал пересечения полярного круга для новичков, кто впервые оказывается за этим рубежом. У нас есть плафон от навигационного огня, он где-то грамм 200. Зачерпываем им за бортом полярной воды – это чистейшая морская вода. И каждый новичок должен выпить плафон воды.
Еще, когда есть возможность, можно в районе Чукотки заесть мактаком – это шкура или сало кита. Ну, стейк из кита я ел, а вот шкуру – это уже перебор. А воду пить могу.
Николай Андреевич, а чем отличается жизнь на море и на суше? Вот человек живет на суше: условно каждый день ходит на работу в офис, живет своей семейной и бытовой жизнью – и всё у него размеренно, спокойно. А ваша морская жизнь для меня выглядит очень яркой, разнообразной, соприкасающейся с людьми из разных стран. Интересно вас послушать.
На самом деле, морская жизнь более размеренная, чем жизнь на суше. Потому что здесь вахта да вахта.
Когда выходишь в море и не заходишь в порт, так вообще кайф. Две недели, три недели, месяц – идем без захода в порт. И каждый день одно и то же. Нормально, читаешь книжки, учишь английский. Потом – порт, заботы, решения каких-то эмиграционных проблем.
Моряки, по-моему, пропащие люди. Их на сушу уже не вытащишь. Потому что здесь жизнь более понятная.
Конечно, когда первая кругосветка стоит за плечами, у тебя немножко меняются ориентиры, и ты по-другому смотришь на всё. А потом вторая, третья кругосветка…
Сейчас я уже в 15-ый раз пойду в Белое море. А когда я впервые оказался там и попал в беломорскую белую ночь, то обалдел от этого света в полночь.
Если честно, я мечтал о белой ночи. Когда ты впервые приезжаешь в Петербург из казахстанского Петропавловска, это кайф! Я был очарован этим сумраком.
А сейчас уже побывал в Беломорске, много раз пересекал полярный круг, когда во время полярного дня солнце вообще не опускается за горизонт.
Фото: Архивное фото
Вы меня удивили этой фразой, что морская жизнь может быть более размеренной, чем жизнь в городе на суше. Так интересно увидеть это с другой стороны.
Ну да, особенно на каком-нибудь торговом судне вся жизнь расписана по вахтам. Тебя разбудят, накормят, пошел на вахту, вахту сдал, попил чай, лег спать. Опять встал, поел, вахта. И так три дня, четыре, пять, шесть…
У нас же как? Ноги опустил с койки, и всё, ты на рабочем месте. Тебе не надо тащиться куда-то, толкаться в метро или в троллейбусе. Понятно, что есть морская романтика: волны плещутся, чайки летают, дельфины резвятся. Но в море событий гораздо меньше. Ты вышел в плавание, и день за днем – море, море, море, кругом только вода.
Ну, иногда приплывают киты, хвостом по воде шлепают, или чайки прилетят, либо альбатросы в южных широтах.
Вы так рассказываете о своих плаваниях, что я действительно воспринимаю это как романтику. Для меня это звучит необычно, как в книжных романах. И я знаю, что вы по следам своих кругосветных путешествий выпустили несколько книг. Расскажите, пожалуйста, о вашем писательском опыте.
Это просто дневники, что вижу, то пою. Первые записи вообще сухие. Какие-то выдержки из первого дневника печатали тверские газеты. А у меня были хорошие друзья в Твери. И они, чуть ли не без моего ведома, взяли эти записи собрали, обработали и выпустили первую книгу. Читать ее почти невозможно.
Со второй книгой уже как-то старался: я ж теперь писатель, раз книга вышла!
К моменту написания третьей книги у меня появился собственный сайт – litau.ru. Я писал туда: описывал происходящие с нами события. И уже как-то наловчился писать.
Потом, когда я вернулся из плавания, мы собрали в кучу всё то, что в течение двух лет писал, и издали третью книгу.
Как сказал наш доктор Левин, когда получил в руки третью книгу: «Ну, наконец-то можно читать».
Сейчас одно хорошее издательство предложило мне собрать все три книги, подсократить их и выпустить под одной обложкой. Но я уже два года собираюсь это сделать: не мое это…
Вы так часто путешествуете, а есть ли у вас чувство дома?
С возрастом становится важнее вернуться домой. Это привычные тапки, диван, кот.
После 60 лет со мной случилось три совершенно неожиданных вещи. Я впервые в жизни попал в больницу: сорвал бицепс – и познакомился, наконец, с этим заведением. Я ведь даже родился дома, отказался ехать в роддом (смеется).
Потом второе: я потерял первый зуб, пока единственный.
И третье: я вдруг начал готовить! Ну, я до этого мог пельмени сварить, колбасу пожарить. А тут я лежу и смотрю передачу по телевизору: дамочка рассказывает рецепт том-яма. Я дослушал, метнулся в магазин, закупил все необходимые продукты, приготовил. И что-то мне это так понравилось!
На яхте я на камбуз не хожу, потому что здесь есть кок: это его дело, не капитанское. А дома я в основном занимаюсь кухней. Сейчас моя любимая передача – это «Битва шефов» по «Пятнице».
В 2021 году к вашим многочисленным наградам добавилась еще одна: вы стали лауреатом конкурса «Лучшие имена немцев России» в номинации в области спорта. Сейчас проходит новый сезон этого конкурса. И хочется как-то вдохновить других российских немцев с их заслугами, чтобы они участвовали в жизни сообщества, гордо носили свою фамилию. Что бы вы могли сказать новым участникам конкурса?
Знаете, мое отношение к фамилии в течение жизни менялось. Не скажу, что в школьные годы я был счастлив, что немец. Я родился в 1955 году, то есть всего десять лет спустя после войны, и отношение к немцам было неоднозначное. Хотя в моем классе чуть ли не каждый второй был немец. Моя семья в 1930-е была выслана из Украины в Казахстан, в годы войны некоторых родственников мобилизовали в трудармию.
Когда я повзрослел, возмужал, конечно, я стал относиться к своей немецкой фамилии совсем по-другому. С гордостью за свою нацию, с гордостью за немцев, которые служат России.
Давайте вспомним русских мореплавателей. Первая русская кругосветка – кто? Иван Крузенштерн. Антарктиду кто открыл? Фаддей Беллинсгаузен. Русское географическое общество кто основал? Адмирал Федор Литке. Или вот полярный исследователь Эдуард Васильевич Толль, о ком уже говорили. Среди известных русских мореплавателей много немцев. Поэтому, конечно, есть чем и кем гордиться.
Важно понимать, как много немецкий народ сделал для России, начиная с петровских времен. И сейчас тоже масса достойных имен: академики, артисты, спортсмены.
Поэтому, безусловно, надо отыскивать новые имена, поддерживать, давать возможность для развития.
Фото: Архивное фото
Подводя итоги беседы, хочется выйти на чуть философский тон. Как бы вы закончили фразу: море – это… Что это для Николая Литау?
Море – мой родной дом. Я ложусь в своей каюте, и я дома. Только, скорее, не море, а океан. В море для меня уже тесновато.
Когда идешь в океане, волны качают судно, и ты лежишь у себя в койке, как на ладошке у океана…
Так что у меня дом и в море, и на суше. Я с удовольствием возвращаюсь, а потом с удовольствием опять ухожу в море.
Интересный у вас жизненный путь.
Иногда я сам себе завидую!
Здорово. При всем этом жизненном опыте, по моим ощущениям, вы такой молодой душой! Моя журналистская традиция завершать беседу с героями теплым пожеланием из текущего состояния. Что бы вы могли пожелать читателям, которые прочитают этот текст?
Пожелаю мечтать! Надо уметь мечтать.
В школе я был победителем олимпиад по математике, по физике, увлекался астрономией, строил телескоп. И мне пророчили будущее ученого. Потом на моем взрослом пути встречались всякие соблазны жизни, которые уводили в сторону от мечты.
А мы в юности с моим другом Володькой мечтали, как отправимся в путешествие. Но это были просто фантазии!
Фото: Архивное фото
И вот жизнь вывела на эту дорогу, в океан, где я теперь накоротке со звездами. Когда выходишь в океан, надо мной звездное небо: я могу лежать на спине и любоваться…
Буквально через несколько дней после нашей беседы Николай Литау повел «Апостола Андрея» к Белому морю. Пожелаем ему в этом плавании и во всех последующих путешествиях – семь футов под килем!
А мы напоминаем, что поддержать номинантов Всероссийского конкурса «Лучшие имена немцев России – 2025» возможно в открытом онлайн-голосовании на официальном сайте конкурса. Голосование стартует 8 июля. Следите за нашими новостями и поддержите лучших кандидатов!