Кто сказал, что классическая музыка – это только для высоколобых снобов? Она может звучать современно и даже провокационно. Так считает художественный руководитель оркестра «Новая Москва» и одна из немногих женщин-дирижеров в России, российская немка по происхождению Даяна Гофман. Даяна получила классическое консерваторское образование, но не боится идти на рискованные музыкальные эксперименты. И одним из новых проектов ее коллектива стала опера в стиле хип-хоп. Мы поговорили с Даяной о классике и современности, а также об истоках ее любви к провокациям.
Вы получили классическое музыкальное образование, дирижировали крупными симфоническими оркестрами. Но вместе с тем с легкостью идете на эксперименты, ищете новые формы, создаете коллаборации с музыкантами разных жанров. Как в вашей работе сочетаются классика и новаторство?
Здесь важно определить, что есть классика, а что – новаторство. Мы используем слово «классика», когда говорим и о музыке, и о блюде, и о платье, костюме, архитектуре. Классика – это когда эпоха ушла, а это по какой-то причине осталось. Например, музыка Баха или Моцарта. Эпоха ушла, сейчас никто не ходит в париках и кринолинах, но музыка осталась. Время отбирает самые лучшие зерна и убирает всю шелуху, все, что забывается. И это в какой-то момент становится классикой. Классика не создается сегодня. Но в тот момент, когда это создавалось, Бах и Моцарт или Прокофьев были новаторами. Абсолютно все композиторы, которые в наше время считаются классиками, в свою эпоху были новаторами. Поэтому эти два понятия намного ближе, чем кажутся. Они как две сестры или два брата. И одно без другого не существует. Поэтому я считаю, что очень важно поддерживать эти две линии. Исполнять классическую музыку, но вместе с тем следить за тем, что происходит сегодня, и по возможности самому становиться частью новаторства.
Почему вас привлекает провокация?
Не думаю, что меня привлекает провокация в чистом виде, не думаю, что музыка для меня средство, чтобы кого-то на что-то спровоцировать. Творчество любого художника отражает то, что у него происходит внутри. Какие-то фундаментальные черты его личности и его характера. Если в моем творчестве считывается провокация, то, вероятно, это есть в моем характере. Зная себя давно, могу сказать – скорее всего так и есть, хотя со стороны, конечно, виднее. Другой момент. Дирижер – это такая профессия, когда ты с годами становишься только «лучше». Например, в большом балете или большом спорте, в оперном пении есть определенные возрастные ограничения. А у дирижеров в целом их нет. То есть те качества, которые нужны хорошему дирижеру, с годами скорее усиливаются и наполняют человека.
Как дирижер, я, безусловно, нахожусь только в начале своего пути. И если сейчас у меня есть идеи, которые носят провокационный характер, для такого достаточно консервативного искусства, как классическая музыка, то я это сейчас себе позволяю, понимая, что, наверное, когда мне будет 50 или 60 лет, меня уже не будет тянуть в какие-то эксперименты и пограничные, с точки зрения стиля, проекты. Тогда почему бы не осуществить это все сейчас?
Чем вам интересны современные композиторы?
У меня нет какого-то специфического отношения именно к современным композиторам. Я думаю, мы, музыканты, относимся к композиторам прошлого, как к ныне живущим. Они так часто фигурируют в нашей жизни, что мне кажется, что Прокофьев, Шостакович, Брамс, Вагнер или Верди для нас как живые люди. Мы все время обсуждаем, о чем мог думать этот композитор, что чувствовал. Поэтому у меня нет ощущения, что вот сейчас я общаюсь с современным композитором, а до этого у меня была партитура несовременного композитора. Однако, часто бывает так, что, когда ты имеешь дело с современным композитором, есть большая вероятность того, что музыка над которой вы работаете, будет исполняться впервые или, по крайней мере, впервые в России. Так было год назад, когда мы командой независимого театрального проекта «Montecchi Vs Opera» ставили оперный спектакль «Facing South» (Лицом к югу) современного канадского композитора Линды Кэтлин Смит.
Мы общались с ней в зуме и вели переписки. И это было очень интересно. Эта опера впервые исполнялась в России и Европе. И это особенное удовольствие и ответственность. Дело не в том, современный композитор или нет. Но когда его музыка звучит впервые, ты чувствуешь себя первооткрывателем. Более того, я уверена, что всю классическую музыку нужно репетировать так, как будто бы это тоже премьера. «Очистить» свой взгляд от догм. Вообразить, будто и с Бетховеном ты можешь пообщаться в зуме о его музыке.
Чем прежде всего вас должен заинтересовать проект, чтобы вы решили принять в нем участие?
Конечно, гонорар никто не отменял (смеется). Вообще участие очень яркой музыкальной личности в проекте обеспечивает мой стопроцентный интерес. Если мы ставим спектакль и я знаю, что там будет участвовать очень классная самобытная певица с прекрасной техникой. Она не просто сможет реализовать все, что я придумала, но всегда предложит что-то свое. Или я знаю, что спектакль будет ставить очень самобытный и талантливый режиссер, который будет меня вдохновлять. Или когда я знаю, что меня ждет симфоническая программа с оркестром высококлассных музыкантов, которые все сыграют еще лучше, чем звучало у меня в голове до репетиции. Нет большего удовольствия, чем то, которое получаешь, сотрудничая с музыкантами высокого уровня. Это ничем не заменить.
Один из ваших музыкальных проектов – хип-хоп опера «Прощай оружие» по роману Эрнеста Хемингуэя совместно с D-Kay Drummasta. Как родилось это сотрудничество? Чем вас привлекла идея?
Это была моя идея, которая родилась в 2019 году. Я окончила консерваторию, а до этого училась в Академии музыки в Белграде. И в этот момент мне захотелось бросить вызов и сделать что-то нестандартное. В это время в России в моду вошли рэп-баттлы. Причем русские баттлы стали набирать даже больше просмотров в YouTube, чем американские.
Я посмотрела несколько видео, мне показалось, что экспрессия рэп-исполнителей довольно самобытна. И я подумала: «А что, если этот жанр поместить в рамки оперного спектакля?».
Главный вопрос был не только в сочетании разных направлений в искусстве, но и в способности найти общий язык людям из разных пространств. Потому что классические музыканты и музыканты из популярной среды – это люди, которые вообще никогда не пересекаются и о существовании друг друга ничего не знают, а чаще всего и не хотят знать. Я попросила знающих людей порекомендовать какого-нибудь яркого представителя хип-хоп культуры, и все указывали на D-Kay Drummasta, говоря, что он «ходячая энциклопедия хип-хопа и знает все традиции».
Мы сразу нашли общий язык, и до сих пор прекрасно понимаем друг друга. Возможно, это связано с тем, что у D-Kay родители – классические музыканты. Для хип-хоп оперы мы выбрали роман Хемингуэя «Прощай оружие». Ведь хип-хоп культура – это изначально культура протеста «плохих парней». А Хемингуэй как раз и был «плохишом» своего времени. Его произведения очень сложно ставить в театре из-за их несценичности. И мы рискнули пойти на этот эксперимент. Режиссером проекта стал Михаил Сабелев, продюсеры Сергей Морозов и Владимир Срапионян. В июне 2021 года мы показали несколько сцен с оркестром «Новая Москва» и молодыми хип-хоп артистами во Дворце культуры ЗИЛ. У нас очень хорошая команда, и сейчас мы работаем над продолжением этого проекта.
Еще один необычный проект – перформанс Summa, в котором музыканты исполняют драматические роли. Расскажите, почему?
Это спектакль на музыку современного эстонского композитора Арво Пярта, который мы задумали вместе с концертмейстером оркестра Дарьей Стрельниковой, режиссером спектакля стал Иван Дерендяев. Проект стал определенным протестом против того, что оркестр в опере всегда находится в яме и никогда не виден. Хотя оперные музыканты единственные, кто играет в течение всего театрального действа, они при этом всегда остаются в тени. И мы хотели вывести музыкантов на первый план и дать им больше места на сцене. Мы решили поэкспериментировать и показать, что музыканты могут не только играть, сидя на стульях, но и могут пробовать себя как актеры.
Этот проект очень сплотил коллектив и помог музыкантам почувствовать себя и друг друга совершенно иначе, даже качество самой игры изменилось.
Вы – одна из немногих дирижеров женщин. В чем для вас основная задача в этой профессии?
Мой педагог в Консерватории всегда говорил, что дирижер – это тот, кто собирает. Причем в слове «собирает» очень много смыслов – собирает музыкантов на репетицию, собирает оперный спектакль на репетиции или формы в музыкальном произведении. Чтобы уметь что-то «собирать», у дирижера должен быть отличный от всех взгляд. Это взгляд с высоты «птичьего полета». Навык собрать что-то и привести к определенной гармонии – это главная задача дирижера.
Как складываются отношения в оркестре? Дружите ли вы?
Мы дружим. И это замечательная особенность нашего коллектива, что мы все общаемся на короткой ноге. Мы можем встретиться с ребятами и прекрасно провести время вне репетиций. Но, когда я встаю за пульт, никаких нарушений субординации не происходит. Считаю, что это невозможно без взаимоуважения. Когда мы делаем дело, то мы делаем дело. А в перерывах между репетициями мы можем также дружески общаться. И эти два процесса никогда не смешиваются.
Расскажите о ваших ближайших творческих планах.
Последние несколько лет показывают, что нет смысла что-то планировать (смеется). Очень многое из того, что мы запланировали, не случилось. И наоборот, очень многие вещи, о которых мы не думали, совершенно неожиданно реализовались. В целом у нас есть два направления. Это оперные спектакли. Мы являемся частью команды «Montecchi VS Оpera», ожидаем, что в новом сезоне наши спектакли увидят зрители. Как я уже упомянула, продолжается работа над постановкой хип-хоп оперы. И это точно будет ярким событием. Помимо этого, мы сотрудничаем с театром, в котором играем классические спектакли. Наша вторая линия – это концерты самой разной инструментальной музыки. Всю информацию о ближайших концертах можно будет найти по ссылкам в наших соцсетях.