Сегодня исполняется 90 лет Генафефе Думрауф, активисту Самоорганизации российских немцев. Анна Додонова, председатель Национально-культурной автономии российских немцев Краснозерского района Новосибирской области, по случаю праздника Генафефы Александровны, делится с читателями портала RusDeutsch личной историей жизни юбиляра.
«Мне хочется рассказать о прекрасном человеке, почетном председателе НОООН «Видергебурт», прекрасной маме, золотой бабушке и прабабушке, верной подруге и большом друге Генафефе Александровне Думрауф.
Родилась Генафефа Думрауф в простой немецкой крестьянской семье у Александра Августовича и Маргариты Захаровны Кунц, в селе Прайс Зельманского района Саратовской области. Семья жила дружно, село состояло из 12 ровных и красивых улиц, которые выходили прямо на матушку Волгу. Эти места никогда не забыть. Счастье продлилось недолго, в 1937 году по линии НКВД забрали отца. Забрали его ночью и в одночасье остались дети без отца, а мама без мужа.
Но жизнь продолжалась. Генофефа училась в школе и помогала маме воспитывать младшего брата Витю. И тут как гром среди ясного неба грянуло известие – указ о переселении. И потянулись первые эшелоны в Сибирь и в Казахстан. В памяти до сих пор стоят те дни, когда они покидали свой очаг. Так как мама Генафефы работала на небольшом молокозаводе, где делали сыр, масло и другие молочные продукты, все оборудование завода числилось за ней и пока она его не передала другому человеку, не имела права уехать.
Вспоминает Генафефа Александровна часто об опустевших улочках, о том, как скот ходил из двора во двор. Коровы, не доенные уже по нескольку суток, не мычали – выли. Собаки, заслышав человеческую речь, бежали в поисках хозяев. Даже куры ушли со своих дворов и пришли туда, где оставались еще люди. Позже стали приезжать первые семьи в покинутые дома. Это были белорусы, ингуши, чеченцы. И только тогда Маргарита Захаровна передала оборудование завода одной семье и вынуждена была с детьми уехать поездом в неизвестность.
Ехали долго, это был товарный вагон, в котором не было ничего. Около месяца они ездили по дорогам, стояли в отстойниках. Однажды двое суток простояли в Алма-Ате, уже начали думать, что все, приехали, но нет – поехали дальше и конечной станцией стал Каргат. В тот день приехали на вокзал люди из деревень, которые могли забрать депортированных к себе в дом. Их семью взяла одна женщина, у которой был только один сын. Так и стали жить впятером в их небольшом доме. Непросто было на чужбине, мало того, что из вещей почти ничего не было – брали только то, что могли унести в руках, так и еще не знали русского языка.
Сразу после переезда началась мобилизация парней, как говорили: «в армию пойдут они». Маргарита Захаровна, как одна из немногих, кто знал русский и немецкий языки, стала для них переводчиком. Ее возили по многим районам области и везде она говорила одни и те же слова: «Собрать только самое необходимое и явиться на место сбора». Мама тогда боялась, что потеряет дочь Генафефу– с утра до вечера ее не было дома. Когда стало холодать, ей дали тулуп и валенки, и она также продолжила ездить по деревням и селам, оповещая о печальном известии.
В январе началась мобилизация женщин в трудармию. Забирали всех, несмотря на количество и возраст детей. Есть ребенку три года – тогда в трудармию! Забрали и Маргариту Захаровну, а вскоре Генафефу с братом выселили из дома. Пять немецких семей, состоящих только из детей и одной пожилой женщины, которую из-за возраста не забрали, поселили в ветхую постройку. Несмотря на то, что в ней была печка-буржуйка, она продувалась всеми ветрами. Через маленькие окошки-амбразуры еле проходил солнечный свет. Генафефа с братом собирали картон, фанеру, ненужные тряпки, чтобы хоть как-то утеплить дом, но все было тщетно – жить там было нельзя.
Они стали скитаться по улицам, днем побирались, а ночевать приходили в коровник. Там за день животные надышат – тепло, они приходили, сено постелят между коровами, укроются тем же сеном – да так вот и спали. У них была маленькая железная кружечка, в которую они сдаивали молоко у коров и снова шли на улицу.
Так ее заметил один мужчина по имени Федор. У него была больная жена и поэтому некому было сидеть с двумя детьми. Так, будучи еще ребенком, Генафефа стала присматривать за маленькими ребятишками, а он за это давал ей еду. Ее брата он устроил в бригаду механизаторов. Она по сей день благодарна Федору за все, что он для нее сделал.
В один из февральских дней Федор подозвал ее к себе и сказал: «Сегодня в последний раз уезжают женщины в трудармию. Ты и Виктор должны доехать с ними до Каргата, а там пересядьте на поезд до города. Найдите свою мать, не дело это – жить без родителей». Он договорился с председателем и Генафефе принесли три килограмма муки, чтобы она смогла напечь лепешек в дорогу. В то время у них уже не было абсолютно ничего. Все, что было привезено с Поволжья, обменяли на продукты в голодное время. Одежда еще какая-то была, а обуви не было совсем. Мужчина притащил телячью шкуру, разрезал ее на куски, повернул шерстью внутрь, чтобы было теплее, соломы еще туда положил и поверх ноги затянул все это веревкой. Вот в таком виде Генафефа с братом и поехали в город.
Доехать до Каргата не составило труда, а вот уже там не раз им отказали в просьбе взять их на поезд до Новосибирска. Потеряв всякую надежду уехать, Генафефа подошла к проводнице вагона, объяснила ей ситуацию, на что получила отказ. Все это время в тамбуре стоял солдат на костылях и без одной ноги, отодвинув проводницу, он сказал им подняться в поезд. Когда они оказались рядом с ним, Генафефа увидела у него слезы на глазах. Обращаясь к проводнице, он сказал: «У меня дома трое маленьких детей меня ждут! Ну что здесь такого, если эти ребята доедут с нами до Новосибирска?! Проводница ничего не ответила и пустила детей в вагон, который был полностью отдан раненым. Как только поезд тронулся им принесли хлеб, чай и сахар. Они были на седьмом небе от счастья! Но счастье длилось не долго – через несколько минут по вагону пошли контролеры, которые завидев их, тут же подняли шум: «На следующей станции высадить этих детей!», на что солдат, благодаря которому они оказались в поезде, поднялся и сказал, что в проходе станет, но не допустит, чтобы их высадили. И несмотря на то, что контролеров было трое, они отступились, промолвив лишь: «Ладно, пускай едут».
В Новосибирске Генафефа с братом не могли найти Западный поселок, долго блуждали по улицам, пока им не встретилась девушка, которая направлялась туда же. По дороге они разговорились, и она сказала, что сама из Ленинграда, живет сейчас в Западном поселке и вот, что странно: совсем недавно, там, где жили немцы, возвели забор и поставили проходную. Довела она детей до будки вахтера и пошла своей дорогой. На их счастье охранника на месте не оказалось, и они беспрепятственно зашли на территорию зоны. Там было три барака, расспросив встречных, узнали, в каком именно живет их мама.
На входе перед ними открылась следующая картина: длинное помещение, в центре стоят две буржуйки, а вдоль стен 70 кроватей. Тогда женщины работали в три смены на заводе, который сейчас называется «Сибтекстильмаш», а во время войны он носил название «Завод 556». Когда дети пришли в барак, Маргарита Захаровна была на смене, и одна из женщин, узнав, чьи это дети, побежала на работу, чтобы сообщить их матери радостное известие. От такой новости мама упала в обморок. Когда Генафефа ее увидела, то не сразу узнала – настолько она похудела. После обморока Маргарита Захаровна три дня не могла прийти в себя – лежала на кровати, а дети, как два ангела-хранителя, сидели по обе стороны от нее и держали за руки. Вот так и соединилась их маленькая семья. Чуть позже они из общего помещения барака переехали в комнатушку, где раньше кипятили воду. Им дали один топчан, два матраса, тумбочку и стол.
Спустя некоторое время после переезда в город, Генафефа попыталась устроиться на работу на тот же завод, где работала мама. Ее не взяли, объяснили это тем, что слишком мала и худа. На заводе изготавливали гильзы с нее ростом, и по весу она им тоже уступала. Но без дела Генафефа сидеть не осталась – по ночам работала в столовой, чистила картошку, мыла посуду, делала уборку. Ей нравилась эта работа еще и тем, что каждое утро ей в котелок накладывали еды и отправляли домой. Но и днем она находила себе занятия: ходила на рынок за хлебом для тех, кто не мог это сделать, и клеила хлебные карточки в одном магазине. Крутилась как могла. Все в округе удивлялись: «Какая хваткая девочка – за что не возьмется, обязательно у нее получится!».
В 16 лет Генафефа она устроилась в жилищно-коммунальный отдел и только тогда стала получать хлебную карточку. Жить стало проще. Брат Виктор тоже устроился на работу. Здесь же она встретила свою первую любовь – Ивана Климентьевича Думрауфа. Высокий, статный, красивый, он сразу обратил внимание на веселую, голубоглазую девушку, которая была заводилой всех вечеров и субботников. С ним она прожила долгую и счастливую жизнь. Они родили и воспитали двух прекрасных детей, сыночка и лапочку-дочку. Мама Маргарита Захаровна к тому времени уже была на инвалидности, помогала воспитывать внуков и до конца своих дней оставалась рядом с дочерью. На заводе Генафефа Александровна проработала много лет, за свой труд была отмечена грамотами и благодарственными письмами.
Она уже давно на заслуженном отдыхе, но в свои 90 лет энергична, деловита, точна и самостоятельна в суждениях обо всем, что происходит в семье, городе, стране. Много лет своей жизни Генафефа Думрауф отдала своему народу, российским немцам и продолжает им помогать словом и делом. Она была председателем «Видергебурт», помогала не только немцам города, но и районам области. Считает, что родившийся в Сибири российский немец на другой земле не приживется. Необходимо помогать ему обустраивать нормальную жизнь здесь, в России.
Я считаю, что она человек дела, для которого пунктуальность и принципиальность – качества обязательные. Меня всегда это поражало: ведь она не жила в Германии, и тем не менее уровень ее работы, ее руководства был на порядок выше, чем у многих наших руководителей. Российские немцы, как правило, хорошие, опытные специалисты. Пусть не гаснет наша надежда и вера – она помогает выжить во все времена. А дорогой Генафефе Александровне в славный юбилей хочется сказать такие слова:
От чистого сердца, с открытой душой
Сегодня желаем Вам жизни большой.
Чтоб было здоровье, и счастье, и радость!
Чтобы годы летели и не были в тягость!
Людям предначертаны моря,
Но порой им ручейка хватает.
И тогда их жизнь проходит зря,
Ведь ручей с годами высыхает
А тебе иль все, иль ничего,
И делить ты никогда не станешь.
Я желаю счастья океан
Ты его искать не перестанешь».