Максим Фельзингер – коренной житель Томска в четвертом поколении. Это город, чей самобытный облик во многом создают старые улицы с деревянной архитектурой, резными наличниками и фасадами. Один из таких старинных домов 1906 года восстанавливает Максим Фельзингер. Он стал одним из первопроходцев городской программы «Дом за рубль».
Ее участники – инвесторы, кто воссоздает и реконструирует деревянное здание, взамен получая его в аренду за 1 рубль в год. Благодаря этим мерам город преображается красивыми «пряничными» домами и сохраняет исторический облик.
Максим Фельзингер во время беседы поделился своим опытом восстановления старинного дома, от самого фундамента до внутреннего наполнения, а также сочетания русской аутентичности и немецкого принципа фахверка.
В интервью корреспонденту портала RusDeutsch Максим рассказал о семейном бизнесе «Гидромонтаж», начатом в 90-е годы, о немецких корнях и тех традициях российских немцев, которые вернулись в семью вместе с детьми.
Максим Анатольевич, я бы хотела выстроить наш диалог вокруг трех опорных моментов: история восстановления старинного дома, немецкие корни и ваша деятельность как бизнесмена.
Когда меня называют бизнесменом, я поправляю: «Ребят, я не бизнесмен, а ремесленник».
А давайте с этого и начнем нашу беседу! Разведите, пожалуйста, два этих понятия.
Я считаю, что бизнес – это, когда человек исключил оперативное управление и осуществляет просто надзор. А так как я в работе участвую полностью, значит, я не бизнесмен. У меня есть друзья, которые приходят раз в неделю в офис: посмотрят, почитают, ну все нормально. А я — ремесленник.
Я и начинал с мастерской, когда сразу после института пошел работать слесарем, потом бригадиром, потом мастером. Это предприятие семейное: сначала его отец возглавлял, он начинал это в 1991 году. Потом отца не стало, дело перешло мне.
Я подрабатывал в мастерской, когда еще учился. Ну и после института сюда.
Обрисуйте, пожалуйста, некоторый контур, чем сегодня занимается ваша компания «Гидромонтаж».
Это водоснабжение от А до Я: от бурения скважин до заводки к потребителю, то есть до введения воды уже в конечную точку. Наш профиль: скважины, оборудование, ремонт электродвигателей.
А вы сами сейчас что-нибудь делаете руками, может, просто из интереса?
Ну, нет. Плох тот директор, который сам работает руками, значит, он не смог организовать и замотивировать работников. Хотя я могу сделать. То есть я без проблем сейчас надену спецодежду, разберу насос, соберу его обратно, и он будет работать, как положено. Руки все помнят.
Из своего предпринимательского пути какие советы Вы бы, возможно, могли дать нынешним начинающим бизнесменам?
Сложно чем-то поделиться, потому что у нас старт в разных условиях. Россия в 90-е и Россия сегодня – это разные страны.
Мы прошли эпоху взаимозачетов, когда в товарно-денежном обороте деньги отсутствовали, присутствовал только товар. Со свинокомплексом мы работали за колбасу, с птицефабрикой – за яйца.
Сейчас люди, которые стартуют в бизнесе, у них другие условия. Есть банковские кредиты, другие инструменты для ведения бизнеса. Тогда был банковский кредит под 85% годовых, и это было нормально во время инфляции. Прибыль 200% считалась минимальной, на которую можно рассчитывать, а сейчас работают за 10% прибыли.
Да, вы правы: это другая реальность. А ваши дети как-то вовлечены в процесс?
Вот недавно я ездил за сыном забрать его из спортлагеря на Алтае. А как раз по пути у меня бригада бурила скважину. Спрашиваю сына: «Хочешь посмотреть?» – «Поехали».
Мы заехали посмотреть. А это же вся техника огромная, особенно для ребенка 10 лет.
Он: «Вау». Спрашиваю его: «Хочешь ли этим заниматься?» – «Я пока не знаю, чем хочу заниматься, еще подумаю».
Сейчас у вас прямо во дворе рядом с офисом – прекрасный деревянный теремок. Расскажите, пожалуйста, об этой истории, как вы взялись восстанавливать старинный дом.
Это вообще прозаично. Территория моего предприятия проходит прямо по границе дома. И когда я увидел информацию о том, что его выставили по программе «Дом за рубль», то присоединился к ней. Я был одним из первых, это был 2016 год.
Подумал про мой профиль работы: а у меня тут раньше вся техника стояла, зимой заводятся дизеля, это дым, вонь. И начнется тогда… Думаю: «Зачем мне это надо?». Не знаешь, что делать – делай шаг вперед. Вот я и сделал шаг вперед. И встрял!
Пришлось кредитоваться. Я планирую уже скоро сдать дом в эксплуатацию, чтобы его аренда стала для меня реально за рубль. Льготные условия вступают в силу, когда работы полностью завершены, и объект сдан. А сейчас плачу нормальную плату.
Я сделал проект под себя. Немного перекроил планировку: получилась одна большая зала с двойным светом, как раз в немецком стиле. Это открытые стропила, потолка нет. Вот немецкая нотка. Снаружи дом русский, внутри немецкий: Russisch-deutsches Haus.
В буквальном смысле русско-немецкий дом! Это прям принцип немецкого строительства?
Не совсем в таком виде. Существует же вот эта узнаваемая стропильная технология – фахверк. Полностью фахверк я не могу скопировать, но в такой форме сделал.
Можно ли сказать, что вы отчасти вдохновились этим во время путешествий по Германии?
Ну да, можно и так сказать. Я раньше часто ездил, у меня там живут друзья, брат двоюродный. Люблю ездить в Германию, но ненадолго. Долго – тяжело. Мы в России живем в постоянном экшене: у нас постоянно что-то происходит и меняется. Люди, которые десять лет назад уехали, возвращаются и не узнают ничего.
Мы часто ездили в Германию вместе с другом, с кем дружим уже больше 25 лет. Первый раз поехали в 2000-ом году в гости к бывшему одногруппнику, который туда переехал.
Приведу пример. Магазин «Lidl», заходим, там висит перочинный ножечек. Он стоит условно 35 марок, тогда еще марки были. Еще несколько раз приезжаем, а ножечек все висит. Потом он стал стоить 15 евро. И на протяжении десяти лет этот ножечек висит, висит, висит. Меняется только валюта. Вот наглядный менталитет.
А у нас: или пан, или пропал. Украсть – так миллион, женится – так на королеве!
Хочу поговорить подробнее о процессе восстановления деревянного дома. Расскажите, пожалуйста, что это за дом, насколько он старый, и как происходит сам процесс реконструкции старинной архитектуры.
Дом 1906 года. Это фоновая застройка исторического центра города. Разные источники говорят, что здесь был то ли конюшенный, то ли постоялый двор.
Достался он мне в очень плачевном состоянии.
В первом проекте у меня стояла просто замена венцов (несколько бревен, соединенных в единый горизонтальный ряд деревянного сруба – прим. ред.).
Раньше в этих старых домах не было фундамента – была кирпичная забутовка, то есть копалась яма, в ней делали кладку из кирпича и глины. От времени все это развалилось, превратилось в труху, там пальцем ткни, и бревно рассыпается.
Я приглашаю куратора от Департамента архитектуры и спрашиваю: «Ну что переделываем проект?» – «Переделываем».
Переделали проект, я заказал технику. И мы снесли все в ноль, полностью.
То есть все построено заново?!
Да, все новое. Перед сносом мы отбили точки существующего здания, потом по ним восстанавливали, залили фундамент. Год фундамент отстоялся. Пока сделали сруб, это происходило зимой, потому что зимняя древесина более сухая. Летом поставили сруб, год он отстоялся – подвели крышу. Крыша отстоялась, накрыли ее железом.
Но потом пандемия, финансовые сложности, и на полтора года просто все встало.
А как происходит восстановление внешнего вида здания, с опорой на какие источники? Как сохранить его аутентичность?
Сохранилась одна фотография, по ней все и восстанавливали. На старом доме остались изразцы, проектировщики снимали с них размеры и лепили. Это все аутентичное, деревянное, никакого пластика не используется.
Единственное в окнах стоят стеклопакеты: если делать, как раньше, деревянные рамы со стеклом, это все промерзать будет. Поэтому стеклопакеты, но в деревянных рамах. Мне только окошки обошлись почти в 500 тысяч.
То есть это дорогостоящая история?
Этот проект себя никогда не окупит. Уже на данный момент его стоимость больше 9 миллионов. А у меня изначально вся смета проекта была 9. А мне еще вкладываться в отделку. Поэтому это не коммерческий проект. И я не бизнесмен (смеемся).
Как вы придумывали внутреннее наполнение дома?
Моя жена хорошо чувствует дизайн. Она поработала с дизайнерами и объяснила, что хочет видеть. И они уже сделали. Можно сказать, что это семейный проект.
Жена тоже курирует процесс, насколько позволяет ее время. Например, ей не понравились балясины (фигурные столбики, поддерживающие поручни перил – прим. ред.), что они слишком тонкие, и это некрасиво.
И тут куратор из Департамента приезжает и говорит нашему прорабу: «Переделывай, худые».
Говорю жене: «Ну, вы мыслите одинаково, переделываем».
Как вы планируете использовать это пространство в будущем? Что здесь будет?
Пространство будет сдаваться в аренду под праздники. Например, у человека день рождения, большая компания, в ресторан не хочется, а дома места мало.
Здесь будет кухня, костровая зона во дворе, наверху мансарда, где можно переночевать.
Вы коренной томич в четвертом поколении. Интересно услышать от Вас, как вы видите Томск, его деревянную архитектуру.
Деревянные улицы – это и есть Томск. И я люблю свой город, мне здесь реально нравится. Он камерный, уютный, свой.
Меня в вашей истории зацепило то, что вы своими силами, временем и деньгами вкладывайтесь в сохранение самобытности города. Кого не спроси, кто бывал в Томске, первое, что он скажет – это про старинную деревянную архитектуру.
У меня в детстве мама по дикому блату приобрела книгу про деревянное зодчество Томска. Толстый фолиант на финской мелованной бумаге, такой яркий типографский запах. И на фотографиях все наши красивые дома: Дом с драконами, Дом с жар-птицей. Я смотрел эту книгу, как все красиво!
Правда, идешь по городу, и в реальности этот Дом с драконами выглядит… по-другому, не как на картинке. Но сейчас все меняется, и это радует. Действительно, старой архитектуре дают новую жизнь. У меня тут мама недавно приехала на работу, она редко здесь бывает, раз в год. Увидела дом: «О! Ты когда это успел построить?» – «Мама, в смысле успел? Я уже пять лет этим занимаюсь!» (смеемся). Ну, она тоже удивилась.
Как вы оцениваете значение самой программы «Дом за рубль»?
Программа работает. Я согласен, что нельзя сразу давать выкуп этих зданий, потому что иначе началось бы хаотичное строительство всякого разного. А тут жесткие условия.
Поскольку мой проект один из самых первых, то там прописано все «от» и «до»: использовать только аутентичные материалы, характерные для XX века, никакого пластика и ничего лишнего. На каждой стадии строительства проверяет куратор из Департамента.
Расскажите, пожалуйста, о вашей семье и немецких корнях.
Моя семья из поволжских немцев, жили они в селе Эрленбах (сегодня исчезнувшее село в Волгоградской области – прим. ред.). В 1941 году их депортировали в Казахстан в Костанай, там родился мой отец. Бабушка потом развелась с дедом, уехала под Саратов и сделала отцу другие метрики: на свою девичью русскую фамилию. И отец до 1991 года был Анатолий Константинович Илюшин, потом он подал в суд, подняли его старые метрики и восстановили немецкую фамилию. И он стал Анатолий Каспарович Фельзингер. Ну и я до 1997 года был Максим Илюшин, потом поменял фамилию.
Учитывая такую непростую историю, тем не менее, существовали ли в семье какие-то немецкие традиции?
Нет, традиции в семье особо не сохранялись. Но у меня есть несколько дедовских вещей. Например, антикварная пивная кружка фирмы «Villeroy & Boch». Она датирована 1923 годом. Отец в детстве на каникулы ездил к моему деду в Костанай. Дедушка там во второй раз женился, у него родились три сына. И сейчас один из моих кузенов по-прежнему там и живет. В году 2011-м мы ездили с дочерью в Костанай, я показал дом, где жили наши родные с момента депортации.
Мотивирует ли знание семейной истории сохранять каким-то образом немецкую сторону в своей жизни, например, отмечать праздники?
У меня дети учились в прогимназии «Кристина» (томская школа с углубленным изучением немецкого языка – прим. ред.). И, конечно, мы праздновали все Muttertag и Vatertag (День матери и День отца), Nikolaustag (День Святого Николауса), Weihnachten (Рождество) и другие поводы. На Рождество обязательно готовим гуся и собираемся семьей.
У нас через всю беседу, так или иначе, проходит некоторое сопоставление русского и немецкого. А кем вы себя ощущаете в душе?
Русская душа, немецкая душа... Душа не имеет национальности! Не бывает такого, что для русской души это нормально, а для немецкой нет. Важно просто быть хорошим человеком.