Тридцать две тысячи омичей было репрессировано по печально известной статье № 58 УК РСФСР. Триста восемь реабилитированно в Москаленском районе Омской области. Представители местной автономии встречаются с теми, кто хранит в памяти события минувших дней. Один из них Виктор Константинович Ремиш, житель Москаленского района Омской области.
Тридцать две тысячи омичей было репрессировано по печально известной статье № 58 УК РСФСР. Триста восемь реабилитированно в Москаленском районе Омской области. Представители местной автономии встречаются с теми, кто хранит в памяти события минувших дней. Один из них Виктор Константинович Ремиш, житель Москаленского района Омской области.
Виктор Константинович Ремиш с детства любит фотографировать. В его семейном альбоме хранятся снимки, сделанные им в двенадцатилетнем возрасте. Распечатаны они были гораздо позже, в силу того, что не было необходимых приспособлений. Но его память хранит каждое мгновение жизни, как кадры на фотоленте. Он считает, что об этом «архиве» рассказывать нужно, несмотря на то, что делать это нелегко.
Август сорок первого года
Одним из ярких воспоминаний детства стал день, когда уезжали из родного дома. Маленькому Вите тогда было пять лет. Запомнилось, как мама, папа, бабушка и три младших брата, все погодки, стояли на перроне. Затем всех пассажиров погрузили в специальный эшелон, который отправлялся в Омск. С собой только еда на несколько дней и теплые вещи.
Я родился в Республике немцев Поволжья, – рассказывает Виктор Константинович, – сразу после начала войны начались репрессии, касающиеся немецкого населения страны. Впрочем, не только немецкого. Мы, дети, ничего не понимали тогда. Просто ехали куда-то с родителями. Гораздо позже я узнал, что нас депортировали, как и тысячи других семей. Дали двадцать четыре часа на сборы и отправили в Сибирь.
Декабрь сорок первого
Новым домом для семьи Ремиш стал маленький барак в деревне Михайловка Саргатского района. В нем расположились четыре семьи. Они живут в одной комнате, но в разных углах. Папы уже нет – его забрали в трудармию. А у мамы родился еще один сын.
– Когда забрали папу,– продолжает Виктор Константинович, – наступил голод. Это мучительное чувство. Мама работать не могла. Добытчиками еды был я, самый старший ребенок, и бабушка. Но мы, к сожалению, не знали русского и не могли работать: бабушка уже, в силу возраста, а я еще. Мы стали просить милостыню. Читали молитвы, крестились. Сердобольные люди делились с нами хлебом.
Мы были не одни такие. Многие тогда побирались. Нам стали отказывать: закрывались в домах, собак цепных натравливали. Бабушка понимала, что без подаяния мы все умрем и проявила смекалку. Вместо молитвы стала произносить слова, которые мечтали услышать все: «Гитлер – капут». За эти слова нам давали кушать.
Восемнадцатое марта сорок второго
Этот день Виктор Константинович помнит, словно он был вчера. Ему вместе с бабушкой пришлось идти на сельское кладбище: хоронить одного из братьев.
Мы не могли вырыть могилу, – с трудом произнося слова, говорит Виктор Константинович, – завернули его и похоронили в снегу. Собирались весной, когда оттает земля, перезахоронить. Но когда пришли через несколько недель - ничего не нашли. Волки сделали свое дело.
Лето сорок четвертого
Семья Ремиш переехала в село Баженово. Для детей наступил «рай». Мама устроилась работать на маслозавод и стала приносить домой сыворотку и творог. Конечно, вдоволь снова не наедались. Рачительные родители пытались запастись впрок питательным продуктом. В специальных коробах, закрепленных на весу для лучшей вентиляции, сушили творог. Из него получался казеин. Смекалистые и вечно голодные мальчишки, гвоздиками проковыривали дырки в этих ящиках и подкармливались.
Девятое мая сорок пятого
– На главной улице села, – «возвращаясь» в ту весну, рассказывает собеседник, – поставили большой стол. Играла музыка. Собралось много народа. В центре внимания – фронтовик. Он рассказывал, как воевал с фашистами. Мы, дети, не понимали, что такое «Победа». Но видели, что все радуются этому слову. – Вдруг, кто-то показал на меня – немецкий отпрыск! Толпа кинулась ко мне с кулаками. Помог инстинкт самосохранения – я вырвался и побежал за деревню. До наступления темноты сидел в лесу – боялся вернуться домой.
Мы были русскими для немцев и немцами для русских. Тяжелые были времена. Людей с немецкой национальностью не только выселяли с обжитых мест, их отзывали с фронта, боясь предательства. А между тем одиннадцать немцев стали Героями Советского союза. Среди них: разведчики Рихард Зорге и Роберт Клейн, летчик Николай Гастелло и другие. Надо сказать, что геноциду тогда подвергались не только немцы. Страдали и подвергались гонениям украинцы, карачаевцы, калмыки, ингуши и многие другие народы, живущие в СССР. В зверствах ведь не одна система виновата, а еще конкретная личность. Если ты порядочный, то, даже имея беспредельную власть, будешь проявлять доброту к людям в критических случаях, или, по крайней мере, уважение. А если низок человек в своей духовности, то никакие законы для него не писаны.
30 октября – День памяти жертв политических репрессий. Этот день должен быть в календаре. Чтобы помнили, чтобы не повторилось.
Весна пятьдесят седьмого
Уже позади школа, Тюкалинский техникум. Осуществилась мечта – принести пользу своей стране. Он с радостью уезжает в совхоз «Цветочный» Русскополянского района поднимать целину.
И сейчас, спустя годы, Виктор Константинович с блеском в глазах и торжеством в голосе рассказывает об этой целинной эпопее. О великой битве за целинный хлеб, когда ковыльные степи превращались в поля. Когда никого не интересовало какой ты национальности, все носили гордое имя – целинник.
И еще миллионы мгновений-кадров в фотоленте его жизни: солдат, офицер запаса, житель Москаленского района, муж, отец троих детей, дедушка…
Виктор Константинович считает, что счастливых мгновений в его жизни все же больше. Потому что даже в самые тяжелые ситуации Бог посылал ему хороших людей, которые помогали их пережить.