Нора Пфеффер – „советская немка“, детская писательница и поэтесса, пережившая, как и все её соплеменники, депортацию, изгнание, тяготы трудармии, потерю семьи, но не сломившаяся и не потерявшая оптимизма и веры в прекрасное. С 1992 г. писательница жила в Германии, в Кёльне. Ей было 92 года. Она скончалась в клинике Кёльна 15 мая в 16.00 от тяжёлой болезни. Когда умирает поэт, нам сообщают газеты: «Поэт умер. Поэта нет. Все его песни спеты». Долина Даниэла
Когда умирает поэт,
Нам сообщают газеты:
«Поэт умер. Поэта нет.
Все его песни спеты».
Долина Даниэла
Нора Пфеффер – „советская немка“, детская писательница и поэтесса, пережившая, как и все её соплеменники, депортацию, изгнание, тяготы трудармии, потерю семьи, но не сломившаяся и не потерявшая оптимизма и веры в прекрасное. С 1992 г. писательница жила в Германии, в Кёльне. Ей было 92 года. Она скончалась в клинике Кельна 15 мая в 16.00 от тяжёлой болезни. Трагическая весть стала сразу же известна коллегам по перу благодаря Агнес Госсен-Гизбрехт, которая долгие годы поддерживала тесную связь с Норой Густавовной. За неделю до случившегося Агнес посещала уже тяжело больную Нору Пфеффер в клинике. По её словам, контактирование было затруднено из-за того, что Нора была подключена к аппарату искусственного дыхания. Нора Густавовна писала короткие записки, и так осуществлялось их общение.
В ходе последней встречи Нора Густавовна передала коллеге свои последние переводы, поблагодарила за преподнесённый ей букет цветов и написала коротенькую записку со словами: “Я передаю привет всем, кто меня знает...“
В эти дни она ждала приезда из Грузии своего любимого сорокасемилетнего внука, профессора медицины Отара Каралашвили. Ей предстояла серьёзная операция, и совет Отара, как специалиста, был необходим. Врачи убеждали в необходимости скорейшего операционного вмешательства, которое давало шанс сохранить жизнь.
В тот день Агнес попрощалась с Норой горячим рукопожатием, не зная, что эта встреча окажется последней.
Поэта больше нет с нами рядом, но энергия слов Норы Пфеффер, которые остались в её лирических стихотворениях и стихотворениях для детей, в репликах, сказанных для коллег, непременно останется и будет пребывать в этом мире нескончаемо... И где-то здесь навсегда останется нечто важное от неё – как привет людям, которые придут после нас. Это и для них был передан привет в ее последней записке, на который у неё, уже умирающей, хватило сил и оптимизма. Это так похоже на Нору Пфеффер!
Её уход в сознании многих разрушает мощную конструкцию, без которой будет трудно обходиться. В эту конструкцию входит всё: и трагическое время, и судьба этой удивительной женщины и её необычайный дар детского поэта. Возникает историческое ощущение того, что значительная часть времени кончилась. С уходом Норы Густавовны в литературе российских немцев что-то отчётливо пошатнулось. В Норе Пфеффер, внучке каталикоса Грузии, которую самой судьбой Бог словно „поставил посреди большого света“ было очень важное качество – неутомимо рассеивать этот свет на все и вся, с чем и кем бы она не соприкасалась... Я в том числе попадала под эти лучи. Мне, как и многим другим, посчастливилось, потому что объединять людей в добром возвышенном чувстве творческого поиска – это был ещё один великий дар, которым обладала Нора Пфеффер.
В эти тяжёлые дни я ищу утешения себе и желаю утешения вам, дорогие коллеги и читатели Норы Густавовны.
Надежда Рунде