Епископ Корнелий Вибе: «Все, что мы сегодня видим, это мыльный пузырь»

В Ташкенте действует единственная в Средней Азии евангелическо-лютеранская церковь. Чем живут ее прихожане? О чем мечтает епископ ЕЛЦ в Узбекистане Корнелий Вибе? Своими наблюдениями и мыслями человек, стоявший у истоков возрождения общественного движения советских немцев и лютеранской церкви в Узбекистане, поделился с порталом RusDeutsch.

Епископ ЕЛЦ Корнелий Вибе: «Все, что мы сегодня видим, это мыльный пузырь»

В Ташкенте действует единственная в Средней Азии евангелическо-лютеранская церковь. Чем живут ее прихожане? О чем мечтает епископ ЕЛЦ в Узбекистане Корнелий Вибе? Своими наблюдениями и мыслями человек, стоявший у истоков возрождения общественного движения советских немцев и лютеранской церкви в Узбекистане, поделился с порталом RusDeutsch.

Можно ли сегодня говорить о возрождении Евангелическо-лютеранской церкви в Узбекистане?

История лютеранской общины Ташкента насчитывает 125 лет. Она пережила рост и угасание. Сейчас я бы хотел говорить о периоде возрождения. В этом году мы отмечает 20-летие с тех пор, как возобновились богослужения. Ташкентская община насчитывает более 200 прихожан, в Узбекистане в целом – около 300. Достаточно крупная община есть в Фергане.

На каких языках проводятся богослужения?

Мы в прошлом году поднимали вопрос, на каком языке вести службу, и решили проводить ее, в первую очередь, на немецком. Песни мы поем только на немецком. Единственное исключение – «Bewahre uns, Gott», которую мы исполняем и на русском языке. Сестра Марина Лапаева читает проповеди на двух языках. Мне сложнее вести службу на двух языках – я проповедую на русском.

У Вас и Ваших прихожан есть условия для сохранения этнической идентичности?

Условия есть. Нам никто не запрещает молиться. Благодаря нашему правительству и лично президенту страны нам еще в 1993 году передали церковь. У нас есть льготы на оплату коммунальных услуг. Мы не платим налог за землю. Это большая помощь. Все остальное зависит только от нас.

Вы много ездите по стране, общаетесь с прихожанами. Какое у них настроение?

За последние 20 лет из Ташкента уехало более 1000 наших прихожан. Из Чирчика, Ангрена, Газалкента, где еще в начале 90-х годов прошлого века были общины, уехали все немцы. Конечно, массовый выезд оказывает на прихожан удручающее воздействие. Не вернуть уже тех застолий, что мы раньше устраивали прямо в церкви. Не вернуть праздника общения с единоверцами.

Вы единственный делегат съездов советских немцев от Узбекистана, живущий сегодня в Республике. Как Вы оцениваете развитие общественного движения российских немцев за 20 лет, прошедших с момента проведения первого съезда?

Все, что мы сегодня видим, это мыльный пузырь. Курсы немецкого языка – показушные. Люди уже по 20 раз их посетили. Проводятся разные семинары, которые ничего не дают. Даже дома в Азовском немецком национальном районе Омской области – и те показушные. Видно, что немцы их не для себя строили. Не на века. Многие люди приходят в движение из корыстных соображений, они не имеют ничего общего с немецкой культурой.

Что необходимо менять?

Мы прежде всего должны убрать все наносное и жить для себя – устраивать праздники, общаться друг с другом. Мы должны сами выбирать своих лидеров, которые будут отчитываться только перед нами. И люди других национальностей не должны брать на себя выполнение тех задач, которыми должны заниматься только немцы. Я рад, что в России GTZ потихоньку отодвигают от руля. К сожалению, в Узбекистане с нами пока ни GTZ, ни посольство, ни Гёте-институт не считаются. Вообще, от отношения к нам германской стороны многое зависит. Сейчас, на заседании Межправительственной комиссии, нас не посадили за стол переговоров. Разве мы никто тут? Тем более, если это делается ради нас. Раньше, когда приезжали высокопоставленные гости из Германии, представителей немецкого меньшинства всегда приглашали на переговоры. Кстати, благодаря этому нам без проблем передали кирху.

О чем Вы мечтаете?

О доме для общины в Узбекистане. И о республике в России. О немецких детсадах, школах и институтах. О нашей земле, которую мы будем обрабатывать для себя и жить на ней – для себя. Я лично знаю тысячи людей, которые вернутся, если такая республика будет образована. Будущее за этим. Мы будем молиться за автономию.

Если бы у Вас была возможность уехать в Германию всей семьей, вы бы уехали?

Может быть, да. Ради сына. Он у меня инвалид детства.