К Дню памяти

Уважаемые дамы и господа! Мы собрались здесь, чтобы вспомнить о страданиях, выпавших на долю российских немцев в виде депортаций, изгнаний, трудармии, подавления и дискриминации. Мы собрались здесь, чтобы поклониться памяти жертв, и мы не случайно делаем это в Федеративной Республике Германии, на этом центральном, историческом месте. Это центральное место – в самом сердце нашей столицы Берлина, это историческое место – рядом с рейхстагом, зданием, в котором германская история с её подъёмами и падениями потерпела крах и неподалёку от которого вплоть до 1989 года, то есть почти двадцать лет назад, стояла Берлинская стена – символ разделённой Европы.

Это место, где особенно важно помнить, но это также и особенно подходящее место для того, чтобы осознать перемены и те шансы, которые даны всем нам на будущее. Память – и здесь я присоединяюсь к словам господина Поссельта и господина Фетча -, память – это важное условие для построения будущего. И этот день, 28 августа 1941 года, играет центральную роль в нашей памяти. Мы знаем, что трагедия российских немцев продолжалась гораздо дольше, чем один этот день. Но так уж сложилось, что у каждой трагедии и катастрофы в истории народов есть свои ключевые дни и свои календарные вехи. Например, армяне каждый год 24 апреля чтут память своих земляков, ставших жертвами убийств и геноцида в Османской империи, так как именно 24 апреля 1915 года в Стамбуле происходили погромы и преследования, в результате которых было вырезано и уничтожено более одного миллиона человек.

Так отдельные даты становятся символами истории страданий народов. Это дни, связанные с памятью и скорбью. Для российских немцев таким днём скорби и поминовения является 28 августа, поскольку 28 августа 1941 года был издан указ о депортации, или, как он назывался на языке советской бюрократии, Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». 28 августа стал днём трагедии российских немцев, хотя история их страданий, если быть точными, началась раньше и не закончилась даже и десятилетия спустя, а её последствия простираются вплоть до наших дней.

Если начать с истоков, то уже во время Первой Мировой войны пробуждался этот национализм, впервые превративший во врагов немецких работников, трудившихся на общее благо и некогда уважаемых, из-за одного только их происхождения и языка. Уже тогда российские немцы оказались между двумя нациями, находящимися в воинственной оппозиции друг к другу. Но то, что происходило тогда, не может идти ни в какое сравнение с их трагедией, когда они превратились в жертв жестокой политики Гитлера и Сталина.

Гитлер напал на Советский Союз, а Сталин отомстил за это гражданам своей же страны, в чьих жилах текла немецкая кровь, российским немцам. Не потому, что они были виновны в чём бы то ни было, а лишь потому, что в их советских паспортах стояло «немка» или «немец». Никто из них не избирал Гитлера, но всем им пришлось платить за его преступления.

Дамы и господа, нападение Гитлера на Советский Союз было преступлением. Это одно из множества преступлений, лежащих на совести этого диктатора и германских национал-социалистов. Но и то, как Сталин поступил с российскими немцами, также было преступлением, и это также необходимо назвать своим именем: конфискация, депортация, трудовые лагеря и дискриминация. И это также не единственное преступление, лежащее на совести этого деспота. И, должен признать, я говорю об этом так конкретно потому, что в мой последний визит в Поволжье я видел музей Сталина в Самаре, где на входе стоит бюст Сталина, а под ним запечатлены слова, сказанные диктатором незадолго до его смерти. Вот эти слова: "Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут много мусора, но ветер истории безжалостно развеет её".

Нет, нельзя допустить, чтобы ветер развеял эти злодеяния. Это главная задача. Поэтому необходимо сказать это предельно чётко: Гитлер напал на Советский Союз со всей подлостью и беспринципностью, свойственной его политике, побуждаемый национал-социалистической идеологией господства, подталкивающей к чудовищным преступлениям. Но Сталин отомстил за это российским немцам с жестокой последовательностью, с беззастенчивым деспотизмом и с бесчеловечностью, свойственной его политике. И это также необходимо называть своими именами.

Дамы и господа, мы склоняемся перед жертвами и чтим их память. Это будет происходить и в прессе, и, на мой взгляд, важно, что газеты пишут об этом и что литература российских немцев, зафиксировавшая эти ужасные события, находит больше внимания среди населения. Если попытаться выразить всё это множество трагических судеб отдельных людей в цифрах, то придётся столкнуться с трудностями. До сих пор не существует официальной статистики, документирующей страдания российских немцев. До сих пор дело обстоит так, что лишь теперь, когда появляется доступ к архивам, понемногу вырисовываются очертания и масштабы этой трагедии.

Если ссылаться на данные Аркадия Германа, работающего в Саратовском университете, то в тридцатые годы в европейских частях Советского Союза проживало 1.430.000 российских немцев. Ещё во время сталинских зачисток в 1937-38 гг., то есть ещё до нападения Гитлера на Советский Союз, 73 тысячи из них были осуждена по разным – в основном пустяковым – причинам, 40 тысяч были расстреляны – пять процентов всех российских немцев были осуждены, три процента – казнены. Нам известно, что Сталин при своих зачистках не делал поблажек ни для каких народностей, в том числе и для русского народа. Но российские немцы уже тогда принадлежали к числу этнических групп, особенно страдавших от его жестокости и произвола.

Для советских граждан немецкой национальности риск быть осуждёнными в этом время был в шесть раз больше, чем в целом по Советскому Союзу, а вероятность расстрела была в десять раз больше. Таким образом, те, кто описывает мытарства российских немцев, не должны упускать из виду эту эпоху. Это была эпоха, в которую казнили учителей немецкого языка. Это была эпоха, в которую были ликвидированы почти все пасторы общин российских немцев и церкви. Это была эпоха, в которую втайне от общественности уже составлялись списки российских немцев, которые дали Сталину возможность в сравнительно короткий срок после выхода указа депортировать, сослать в трудармию и обложить соответствующими принудительными мерами такое огромное количество людей, которое называлось тогда.

Если сравнивать численность населения между 1948 годом и тридцатыми годами, то очевидно уменьшение численности немецкого населения на 310.000 человек. Однако и 300.000 человек - это, вероятно, ещё далеко не все погибшие. На общем счету страданий также унижение и угнетение, начавшиеся после окончания войны. Это тоже необходимо подчёркивать снова и снова – в то время как Европа постепенно искала возможности подняться из руин, с российскими немцами по-прежнему обращались, как с преступниками. Изгнание на место депортации - «навсегда», как гласило распоряжение Верховного Совета от 1948 года, до 1956 года – под наблюдением комендатуры. Коллективное лишение свободы – вот, пожалуй, подходящее название для всего этого. Лишь с 1973 года начинается некоторая свобода передвижений, да и та не предаётся огласке.

Дискриминация в образовании, подавление независимого культурного развития и немецкого языка начинается с закрытия немецких школ, с запретом на немецкий язык при комендатуре – принудительная языковая ассимиляция. И до сих пор – об этом тоже говорилось - российские немцы и здесь, и в местах своего происхождения, где они проживают в качестве немецкого меньшинства, ждут законной реабилитации. И всё же, дамы и господа, дорогие соотечественники, достойно упоминания следующее: несомненно, Сталин намеревался стереть немецкие этнические группы с карты Советского Союза, но вы все, организующие группы российских немцев здесь, в Германии, и немецкое меньшинство в странах бывшего СССР – 600 тысяч в Российской Федерации, 230 тысяч в Казахстане, 30 тысяч в Украине, и я мог бы продолжать этот список, - все вы доказываете, что, несмотря на всё это жестокое насилие, Сталину не удалось стереть российских немцев с лица земли, и это большое счастье.

Поэтому в этот памятный день я хотел бы выразить вам моё особое уважение за то, что вы, немецкая этническая группа, своим усердием, силой своей воли к выживанию, своими прочными семейными узами и связью с христианской верой, которую не удалось разорвать, даже запретив посещение церквей, что вы всем этим показали культурную мощь, способную выдержать это угнетение – это достойно огромного уважения со стороны всего немецкого народа.

И сегодня мы спрашиваем себя: каковы же выводы нашей памяти? Каком образом мы можем чтить память жертв в будущем? Мы объявили конкурс сочинений для представителей немецкого меньшинства в Центральной и Восточной Европе и в странах бывшего СССР, и нам хочется знать, каковы задачи на будущее по мнению молодого поколения немецкого меньшинства. Позвольте мне зачитать цитату из сочинения молодого российского немца из города Фрязино Московской области, Владислава Курске, 24 лет, потому что это одно из сочинений, которые меня особенно тронули. Владислав Курске пишет: « Что связало и объединило наш народ? Я считаю, что ответ на этот вопрос однозначен: депортация 1941 года. Она смешала петербуржских немцев, волжских немцев, кавказских немцев и сибирских немцев и сплавила их в единый народ – российских немцев. Предательство обеих Родин, шок, групповая травма, повторяющаяся в миллионах единичных случаев, в каждой немецкой семье. Может ли эта боль служить основой для положительной самоидентификации молодого поколения? Мой ответ – да. Может и должна».

Он приводит в качестве примера также и другие угнетённые народы Советского Союза – чеченцев, крымских татар, перенесших то же самое. И продолжает: «Можем ли мы забыть боль наших родителей, то, что наши предки принесли в жертву? Если мы забудем это, мы потеряем самих себя. Наши дети, не знающие своих корней, будут искать нормы поведения в рамках сегодняшней культуры ФРГ и уже не смогут подпевать грустным песням вроде «Караганда-Франкфурт». Они не смогут понять наши мысли, нашу тоску по потерянной родине на Волге, они не смогут понять нас». В заключение он пишет: «Нужно просто любить свой народ, высоко ценить его историю и сопереживать его трагедии. Российский немец без внутреннего переживания разрыва между Россией и Германией, без ощущения себя частью этого драматичного взаимодействия – это не российский немец».

Меня тронули эти слова, потому что, будучи сказанными очень молодым человеком, 24 лет, живущим в России, они показывают, как важно помнить. Тот, кто отказывается от памяти, теряет свою идентичность. Поэтому и в будущем будет важно чтить этот день, 28 августа, как день памяти, и вспоминать в этот день о своей собственной идентичности, и формировать эту идентичность на основе истории страданий своего народа. А это означает – и здесь, в Федеративной Республике Германии, об этом порой необходимо говорить, повысив голос и невзирая на возражения -, что российские немцы без сомнения являются немцами, и никто в Федеративной Республике Германии не имеет права отрицать их принадлежность к немецкому народу.

Я часто это повторяю, потому что слышу поверхностные реплики – «русские». И тогда я всегда говорю: знаете ли вы, что тех, кого вы так называете, в России точно так же массово, так же необоснованно и так же унизительно звали «фашистами»? Знаете ли вы, как вы поступаете с этими людьми? Это такие же немцы, как мы с вами. И это очень важные слова. И то же касается языка. Правда то, что потеря связи с родным немецким языком произошла не путём добровольного отказа от него. Тем, кто так думает, стоит прочитать стихотворение Эрны Хуммель «Моему родному языку», в котором она признаётся в любви к немецкому языку во времена угнетения и который я рекомендовал бы для прочтения кое-кому из наших молодых людей, родившихся здесь и обращающихся с нашим родным языком небрежно и поверхностно. Нет, связь с немецким языком была утеряна по причине его подавления. И правда и то – это относится к немецкому меньшинству в странах их происхождения ещё в больше степени, чем к тем, кто живёт среди нас в качестве переселенца -, что российские немцы в результате сталинского гнёта во многих местах утратили своё языковое сообщество.

Но они тем более стали частью судьбы немецкого сообщества. И я считаю, что уважение перед судьбой немецкого сообщества должно определять нашу позицию, хотя оно также должно быть связано с требованиям к тем, кто хочет вернуться к своим корням, вернуться и к языковым корням. Ведь без языковой идентичности будет утеряна этническая идентичность. Поэтому я считаю, что очень важно способствовать восстановлению связи с языком у тех, кто является частью немецкого меньшинства в странах происхождения, а тем, кто живёт здесь, - бороться с соблазном присоединяться к объединениям, называющим себя «русскоязычной диаспорой».

Дамы и господа, конечно, у нас много иммигрантов из русскоязычных областей, но самой большой группой являются российские немцы. И это группа, по отношению к которой у нас имеются особенные исторические и моральные обязательства. Вы можете приглашать других, но вы не должны определять себя здесь как русскоязычную диаспору. Я считаю, что это не соответствовало бы памяти ваших предков и страданий вашего народа, если бы вы так поступали. И здесь я подхожу к политике Германии. Совершенно справедливо говорилось о критических пунктах, в частности в вашей резолюции. Те, кто задумывается о трагической истории российских немцев, кто видит, как они оказались в переплетении трагедий немецкой и русской истории, понимают: приём поздник переселенцев в Федеративную Республику Германию был не просто частью какой-то иммиграционной политики – это было историческое и моральное обязательство германского государства. И точно так же я, по крайней мере, не терплю, когда к российским немцам-переселенцам применяется общее понятие «мигранты». Это приехавшие к нам немцы. И по-прежнему всякий министр или всякий Федеральный канцлер, приносящий присягу во благо немецкого народа, в соответствии со статьей 116 должен хоть немного помнить и о судьбе тех, кто таким образом связан с нашей историей.

Дамы и господа! Поэтому наша политика должна ориентироваться на это историческое и моральное обязательство, связанное с этим памятным днём. И здесь существуют проблемы, которые Вы называете в Вашей резолюции и из которых я хотел бы остановиться на двух. Первая – признание профессиональной квалификации и образования. Приходится признать, что большая часть российских немцев, в особенности с высшим образованием, работает ниже своей профессиональной квалификации. Это упущение прошедших десяти-двенадцати лет. У этого много причин, но я считаю неприемлемым, что мы внутри Евросоюза с одной стороны создали норматив, вследствие которого появляется обязательство по признанию профессиональной квалификации внутри ЕС, то есть, и в странах Балтики, но что с другой стороны мы относимся к российским немцам, как к гражданам третьего государства – по крайней мере, тогда, когда они не родом из Балтики. В результате бывает так, что два инженера, которые вместе учились в Москве, но один из которых – из Таллинна, а другой – из Новосибирска, здесь, в Германии, при признании квалификации сталкиваются с разным отношением. Это мы намерены изменить, и надеюсь, что в следующем году нам удастся сдвинуться с мёртвой точки и в этом вопросе.

Хочу назвать и вторую упомянутую проблему – восстановление семьи. Несомненно, было очень важно и стало большим облегчением то, что в начале девяностых с принятием закона об устранении последствий войны был создан институт единого решения о приёме переселенцев. Но эти единые решения о приёме привели к появлению множества сложных ситуаций, ситуаций, когда один член семьи ранее не позаботился о внесении себя в решение, а теперь оказался один в изменившихся обстоятельствах. Я знаю, что не все подобные ситуации могут быть разрешены, но во времена, когда количество принятых уменьшилось, в контексте особого политического и морального обязательства немецкое законодательство должно задуматься о том, как мы можем разрешить тяжёлые случаи при восстановлении семей в интересах просителей. Это остаётся нашей целью, и я надеюсь, что мы достигнем этого как минимум в течение следующей легислатуры.

Дамы и господа, я назвал эти два примера, чтобы подчеркнуть: память важна для будущего. Это важно для вас, имеющих все основания, будучи российскими немцами, с гордостью причислять себя к своей этнической группе. Важно, что вы имеете право с гордостью говорить о муках ваших предков, что вы имеете право с уверенностью считать себя членами нашего сообщества. Важно помнить, чтобы и политика Германии, и немецкое законодательство всегда знали, что здесь речь идёт об особой задаче, что это не просто какая-нибудь техническая проблема. Ведь если мы хотим справиться с последствиями жестоких страниц нашей совместной истории, то мы должны относиться к российским немцам с особым вниманием. И поэтому, дамы и господа, поклонимся памяти жертв, вспомним о страданиях того поколения, которое понесло их, и давайте будем вместе создавать будущее. Благодарю вас.